Не ожидавший от судьи такой экспрессии Мишель, удивлённо покачал головой и, выбравшись из ангара, тяжело вздохнул. Ему только что в голову пришла очередная неприятная мысль. Вынесенный приговор означал, что кому-то из поселенцев придётся сыграть роль палача. Из мрачных размышлений Мишеля вывел тихий гул миниатюрной гравиплатформы. Рядом с врачом остановился Стас и, задумчиво подкидывая на ладони кристалл памяти, на котором была запись всего процесса, спросил:
— Ты чем опять недоволен, коновал?
— Да как тебе сказать. Приговор-то вынесли. А исполнять его кто будет? — вздохнул Мишель.
— Нашёл о чём думать, — усмехнулся инвалид неожиданно жёстко. — Любого из наших попросишь, сделают.
— А я думал, вы солдаты, — растеряно проворчал Мишель.
— Дурак ты, хоть и профессор. Судья правильно сказал. Они не только тебя, они всех нас уничтожить, готовы, лишь бы до руды добраться. Так что, мы свой солдатский долг и исполняем. Вас уберечь пытаемся и врагов уничтожаем.
— Хочешь сказать, что для вас и тут служба продолжается? — удивился Мишель.
— Не дури, приятель. Говорю же, теперь это и наша планета. А значит, мы защищаем наш дом. А что до приговора, то я сам могу исполнить, — решительно добавил Стас.
— Я тебя за язык не тянул, — тут же ухватился за предложение Мишель.
— Значит, завтра и закончим, — подытожил Стас, и ловко развернув свою платформу, направил её в сторону посёлка.
Удивлённо посмотрев ему в след, Мишель испустил очередной тяжёлый вздох и, услышав рядом тяжёлые шаги, не оборачиваясь, сказал:
— Вы теперь все меня утешать будете. Тогда пришли бы уже хором.
— Делать мне больше нечего, как утешать тебя, — обижено прогудел Илья. — Я спросить хотел, когда планы по разработке месторождения придут?
— Стас сказал, в вашей службе этот вопрос усиленно прорабатывается. Так что, как только, так сразу, — пожал Мишель плечами.
— Я, пожалуй, тогда снова в поле уйду, — подумав, сказал Илья.
— Зачем? — не понял Мишель.
— Ну, может, ещё чего интересного нарою, — неопределённо протянул гигант.
— Нет уж, приятель. Ты уже и так тут нарыл столько, что нам за десять лет не разобраться, — осадил его трудовой энтузиазм Мишель. — Посиди пока в посёлке.
— Зачем? — удивился Илья.
— Не нравится мне вся эта история. И чует моё сердце, что она ещё не закончилась, — нехотя признался врач.
— Ты это о чём? — насторожился Илья.
— Не знаю, где у нас протекло, но добром всё это не кончится, — уставившись бездумным взглядом куда-то в пространство, тихо сказал Мишель. — Будет кровь. Много крови.
— Ты чего?! — озадаченно спросил гигант, осторожно встряхивая его за плечо.
Вздрогнув, словно очнувшись, Мишель виновато покосился на приятеля и, вздохнув, ещё тише ответил:
— Боюсь, нас не оставят в покое, и мы ещё пожалеем о твоей находке.
— Ну, это мы ещё посмотрим, — ответил Илья, сжимая пудовые кулаки.
— На что именно ты собрался смотреть? — иронично усмехнулся Мишель.
— Посмотрим, кто здесь кровью умоется. Сегодня же Стасу скажу, чтобы никого кроме торговцев на планету не допускал, а ещё свяжусь с кораблями на орбите, и попрошу отгонять все суда не из нашего сектора.
— Ты чего развоевался? — удивлённо спросил Мишель.
— Того. Свой дом защищать надо, а не сопли жевать, — рыкнул в ответ Илья.
— Странно, — удивлённо покачал головой Мишель.
— Чего тебе опять странно? — не понял Илья успокаиваясь.
— За прошедшие полчаса, ты второй, кто назвал «Спокойствие» своим домом.
— А кто первый? — с интересом спросил Илья.
— Стас.
— Понятно.
— Чего тебе понятно? — неожиданно вызверился Мишель.
— То, что мы оба правы. Мы приехали сюда, чтобы найти себе новый дом, и нашли его. А значит, и защищать эту планету мы будем как свой дом, — рявкнул в ответ Илья и, развернувшись, тяжело затопал к посёлку.
Окончательно запутавшись в собственных чувствах и мыслях, Мишель испустил долгий, протяжный вздох и, плюнув на все сложности, не спеша поплёлся следом за приятелем. В глубине души, врач отлично понимал, что всё происходящее, является прямым продолжением всей многолетней борьбы поселенцев за свою свободу. Что называется, за что боролись, то и расхлёбываем. И что проблемы жителей планеты никто кроме них решать не обязан.