- Дружище, я к тебе обращаюсь! – теряя терпение, повторил необычный посетитель и потряс за плечо накачанного пивом завсегдатая – на замызганном столе стояло с полдюжины пустых кружек!
- Не подскажешь ли, где мне найти в сем почтенном вертепе не менее почтенного пропойцу Вольфа Шустера? У меня к нему небольшое дельце: марок на тридцать!
Сия бесхитростная речь произвела на выпивоху поистине магическое воздействие! Оторвав руки от почти гладкого и лоснящегося черепа, тот необычайно резко для своего состояния обернулся к говорившему. В замутненных изрядной долей алкоголя глазах проблеснула слабая искра интереса. С трудом разлепив запекшиеся губы, он медленно пожевал их и, прочищая горло, больше прокаркал, нежели проговорил:
- Ну, допустим, это буду я! Чего надо?
Солидный господин недоверчиво уставился на вышедшего из транса забулдыгу, затем вопросительно обернулся к бармену. Тот брезгливо кивнул в ответ и с безразличным видом принялся протирать чистые кружки сомнительной свежести полотенцем.
- Так ты и вправду тот самый Вольфганг Шустер?
- Тот, не тот - какая теперь к черту разница! Говори чего надо, гони монету и проваливай отсюда подобру, поздорову: здесь таким, как ты, не место!
- Полегче на поворотах, приятель! А то не ровён час, войдешь в штопор после хорошего тумака и не успеешь штурвал на себя взять!
Сидевший за столом изумленно вытаращился на собеседника и, казалось, даже несколько протрезвел. Медленно оглядев последнего с ног до головы, он подвинул ему колченогий расшатанный табурет и молча кивнул на него головой. Незнакомец, предварительно оглядевшись по сторонам, осторожно присел на краешек.
- Ну, те-с? – совершенно другим голосом промолвил любитель пива.
- И что же вас привело в этот приют скорби и несбывшихся надежд? Только не плетите мне о том, что старина Шустер снова понадобился Фатерланду* для решения неких глобальных задач по возрождению его былой мощи! Я в эту чушь собачью больше не верю! Сначала они использовали меня по полной программе, а затем ошельмовали и объявили, чуть ли не умалишенным! После таких вывертов закруглилась не только моя карьера, но и личная жизнь пошла под откос – кто же захочет жить с полудурком, пересказывающим всем и вся свои фантастические бредни! Да, и староват я стал, чтобы снова участвовать во всех этих антарктических авантюрах! Впрочем, после стольких лет моего пьянства, вряд ли нашелся бы смельчак, снова доверивший мне штурвал. И дело здесь, конечно, не в возрасте!
- Господин, Шустер! Вы что-то упомянули об антарктических авантюрах? Нельзя ли с этого момента поподробнее?
Солидный незнакомец при этом как-то весь подобрался и стал похож на сторожевого пса, боящегося пропустить команду хозяина. Стороннему наблюдателю, безусловно, стало бы ясно, что
_____________________________________________________________________________________________________________________________
*Fatherland – Родина, Отчизна (нем.)
он услышал то, ради чего за полночь притащился в это сомнительное заведение.
- О чем именно поподробнее: о последних годах моего пьянства или о тех самых сверхдальних антарктических перелетах, из-за которых закруглилась моя карьера: карьера элитного летчика, которому доверяли испытания самых последних моделей «Фоккевульф», «Мессершмитт» и «Хенкель»?
- Вольф, давайте остановимся на самой последней экспедиции, той самой после которой ваше имя почему-то стали упорно смешивать с грязью, объявив пилота Вольфганга Шустера, красу и гордость германской авиации, умственно неполноценным фантазером! Для начала разрешите представиться: Карл Вернер – журналист берлинской газеты «Нойес Дойчланд»*. Нас интересует, что же именно такого вы увидели во время своего последнего вояжа, из-за чего началась вся эта круговерть?
Шустер, прищурившись, жадно закурил дешевую сигарету и, пуская сизый дым неровными кольцами, выразительно посмотрел на своего собеседника. Тот спохватился и полез в карман за бумажником. Достав дорогое кожаное портмоне, ловко выудил из него шесть новеньких хрустких купюр по пять марок и положил их на замызганный стол перед враз оторопевшим алкоголиком.
- Редакция может удвоить ваш гонорар, господин Шустер, если сочтет рассказ достойным внимания читателей нашей многоуважаемой газеты, тем более, если его хватит на несколько репортажей!