- Неожиданно для нас с Хельмутом штурмам резко вскрикнул: мы со вторым пилотом на некоторое время отвлеклись от пятна. Снова посмотрев в его сторону, я понял причину возгласа Макса: пятно двигалось! И не просто двигалось, а двигалось очень быстро и, как мне тогда показалось, с все нарастающей скоростью! При чем двигалось оно не по снегу, а непосредственно над ним, на очень малой высоте! Все это я осознал чуть позже. Даже не знаю, успели парни догадаться о том же или нет. Все произошло за какие-то полторы-две минуты не больше! Внезапно пятно резко взмыло вверх и оказалось практически на одной высоте с нами, почти прямо по курсу! После чего совершило короткий резкий разворот по малому радиусу, как мне показалось, не снижая скорости, и помчалось нам навстречу!
- Ситуация была из ряда вон! Во-первых, мы еще не успели сообразить, с чем имеем дело; а во-вторых, расстояние между нашим самолетом и непонятным летательным аппаратом быстро сокращалось. Казалось, он шел на таран! То, что это все-таки был летательный аппарат, только непонятной конструкции, я скорее почувствовал, чем сообразил. Предпринять мы ничего так и не успели: словно в прострации смотрели на приближающееся нечто, которое уже не казалось черным. Его цвет теперь все больше отливал тусклым металлом. Когда до объекта оставалось не более сотни метров, он плавно взял выше и пронесся над нашим самолетом буквально в нескольких метрах, словно тень. Именно пронесся: ни звука, ни воздушной волны мы не услышали и не ощутили. Наш «Мессершмитт» слегка тряхнуло, и мгновенье спустя он резко пошел вниз! Мы растерялись: отказали все бортовые приборы, и заглохли оба двигателя! Машина практически не слушалась рулей высоты и почти камнем падала вниз! Учитывая небольшую высоту, на которой мы барражировали, времени на раздумья не оставалось. Прыгать с парашютом с такой высоты было чистым самоубийством – он просто не успел бы раскрыться! Я изо всех сил тянул штурвал на себя, стараясь замедлить губительное падение и заставить самолет перейти в бреющий полет и хоть немного спланировать!
- Однако все мои усилия были напрасны! Сейчас я даже не могу вспомнить, что делали мои товарищи. Не помню их голосов, лиц в тот момент! Как будто находился в кабине один! И еще жуткая тишина вокруг: даже воя падающей машины будто и не было! Словно невидимая все поглощающая вата разом окружила меня. Словно и не со мной происходило все это. Порой мне кажется, будто я наблюдал за всем этим со стороны! Иначе как объяснить все то, что случилось потом?
Вольфганг остановился, переводя дух и словно собираясь с мыслями. Глаза его лихорадочно блестели и бегали, руки мелко подрагивали. Чтобы хоть как-то унять эту предательскую дрожь, выдающую в нем алкоголика со стажем, он достал грязный носовой платок и стал вытирать им со лба несуществующий пот. Вернер сделал бармену еле заметный знак рукой, и тот немедленно вырос за его спиной с кружкой свежего холодного пива в руках, за что тут же получил щедрые чаевые. Журналист ненавязчиво подвинул кружку с живительной влагой поближе к рассказчику. Шустер, не раздумывая, опорожнил ее одним махом почти наполовину! Затем, шумно выдохнув, допил до дна и с громким стуком поставил на стол.
- Удар о лед был страшен! Оба крыла оторвало разом! Странно, но взрыва не последовало, хотя в них было полно горючего! Самолет ударился не носовой частью, а всем брюхом: видимо на последних метрах мне все-таки удалось выровнять машину! Еще какое-то время по инерции нас несло юзом по гладкому льду. Затем сильнейший удар, скрежет и темнота: мы врезались в обледеневший склон снежного наноса. Все это время я был в сознании: и после первого, и после второго удара. Более того, я не чувствовал боли! Словно все это происходило не со мной! И вдруг разом вернулось все: и все прочие звуки, и боль! Но она-то поразила меня больше всего! Ну, не такой она должна была быть после этих кошмарных ударов! А тут, словно тебя отколошматили здоровенными мягкими подушками: больше неприятно, чем больно! Все тело словно налилось какой-то непонятной тяжестью.