Я вновь посмотрел на девушку, за которой мы шли. И правда, уже не было в ней той ангельской красоты. Красивая, стройная, но обычная.
Она открыла нам двери, за ними была лестница и коридор, выполненные в тех же алых тонах с фиолетовыми полосками неона по стенам.
– В конце коридора лифт. Наберите код A1 и он доставит вас к ней.
Уже без лучезарной улыбки на лице девушка пошла обратно в зал, а мы двинулись к лифту. В переферийное бросались зрение шикарные деревянные двери, украшенные причудливыми вырезаными узорами различных существ. Мы шли в тишине, ибо музыка сюда по каким-то причинам не доходила. Добравшись до лифта, Мэт набрал код. Послышался какой-то шум и мы будто начали подниматься вверх.
– Ты с ней знаком? – спросил я, пытаясь избавиться от чувства некоего дежавю.
– Поверхностно. Имели неcколько дел вместе, она щедро платила, но встречались обычно на нейтральной территории. Раз она решила пустить нас в свою обитель, то дело серьёзное.
– А кто она?
– Демон.
Двери раскрылись. Комната была выполнена в присущих для здания тонах, но тут было меньше света, черные предметы интерьера тонули в темонте. Лифт привел нас в просторную комнату, с одним длинным окном, метров в пять, под которым стоял такой же длинный диван, алого цвета, напоминавший слегка приоткрытые губы, жаждущие чего-то. Девушка, уверенно сидевшая на нем, абсолютно похожа на тех, что работали внизу. в её мимике, осанке, взгляде читалась властность и доминантность. Темно синее японское платье, которое было на ней лишь подчеркивало это. Она кивнула в сторону кресел, которые стояли напротив её дивана. Мы сели.
– Здравствуй, Мэт. – сказала она, оторвав от своих тонких бордовых губ сигарету, – познакомишь нас с этим молодым человеком?
С удивлением я заметил, что на нас обычные аватары. Мы были молодыми юношами лет двадцати, я был в черной кевларавой куртке, Мэт же сидел в клетчатой черно-синей рубашке. Наша одежда сильно не вписывалась в атмосферу комнаты.
Тёмно-карие глаза девушки начали сверлить мои зрачки. Казалось, что она читает меня, пытается залезть в душу. Не выдержав, я отвел взгляд. По её тонкой линии вишневых губ пробежала ухмылка, она вновь затянулась. Дым отдавал ароматом ягод.
– Зови его Смит. Итак, Мелиса, что ты нарыла? Может расскажешь?
Наша собеседница укоризненно взглянула на Мэта.
– Вы, западные люди, вечно спешите. Жизнь слишком коротка, она прекрасна в совокупности мгновений.
Она медленно встала, затушив сигарету о пепельницу в форме черепа и раскурила новую.
– Думаю, мистер Смит, наш общий друг уже рассказал тебе об этом заведении? – медленными плавными шагами она кружила между нами.
– Немного, – я пытался вести себя естественно, – это бор… Публичный дом.
– Публичный дом? – она надменно фыркнула, – это, мой дорогой, не простой публичный дом. Это – храм желаний, самых запретных, самых страстных, самых первобытных. Конечно, есть конкуренты, но я сделала так, чтобы он стал лучшим, чтобы мы знали с порога о желаниях клиента, – она подмигнула мне, делая вид, что не замечает закатывающего глаза Мэта.
Сделала я? Выходит, это она владелица этого заведения?
– Вижу, ты удивлен. Оу, Мэт не сказала тебе, кто же я такая?
– Демон ты, вот ты кто. – проворчал Мэт и сложил руки на груди, – сатана с сиськами.
Звонко смеясь, она погладила Мэта по голове.
– Ты как всегда ворчлив, мой старый друг, – промолвила она, подходя ко мне, – но не такое уж я и исчадие ада, как ты говоришь. Да, хозяйка этого храма.
Каждое движение девушки было наполнено грацией и плавностью. И властью. Кожа ловила эти зависшие в воздухе слова «Подчинись мне», и от этого было не по себе.
– Смит, я хочу кое-что тебе показать, – шепнула она мне на ухо, почти касаясь меня своими губами. От её голоса пробежали мурашки и волосы встали дыбом. Аромат корицы и вишни дурманил. – Посмотри и скажи честно, что ты думаешь.
Выпрямившись, она закрыла глаза. Окно превратилось в огромный экран, транслировший картинку одной из комнат. Я невольно втянулся в кресло, ибо не ожидал увидеть нечто подобное: это была спальная. Большая двухспальная кровать словно из дорогого отеля, мягкая и комфортная, на которой лежала обнаженная худенькая девочка лет семи-восьми, покрытая синяками и кровоточащами ссадинами на руках и бёдрах. Она хрипло что-то говорила, срываясь на кашель, но не могла выговорить потому, что её душил покрытый потом голый толстый мужчина, лет семидесяти, параллельно пытавшийся пристроить свой чен у нее между ног. Кровать под её ягодицами была в крови.