Спустя примерно три часа непрерывной работы, экран телефона моргнул, затем на нем начал набираться текст:
– Вижу, ты уже добрался до более-менее безопасного места.
Это был Мэт. Но кто знает, может это был не он? Собеседник по ту сторону экрана мог оказаться кем угодно.
– Кстати, советую съесть пекинскую утку с васаби, чтобы восстановить силы.
Это был пароль, «утка по пекински с васаби». Но я всё ещё не был уверен.
– Тёща снова приготовила, поэтому предлагаешь?
– Да нет, я сегодня на фастфуде.
Этими словами он подтвердил, что один, без «гостей».
– Мэт, какого черта происходит?
– Смит, я вышлю тебе координаты. Встретимся там. Все объясню при встрече. Мы влипли, крупно.
Экран снова замерцал, затем открылась карта, на которой было указано место встречи – станция Гатчина. Значит, теперь мне предстоял получасовой путь на монорельсе.
В этот раз ночной город казался пустынным. На улице встречались лишь редкие прохожие, выходящие из ночных заведений, да еле передвигающиеся выпивохи. Казалось бы, с появлением Иденета алкоголизм и наркомания должны были исчезнуть, но нет – они все ещё оставались, не хотели люди променивать иллюзию дна бутылки на иллюзию дивного нового мира. Но в целом Сеть забрала у владельцев ночных клубов, баров и драгдиллеров основную клиентскую базу – зачем травить печень и ставиться по вене, выкладывая последние гроши, когда это можно сделать в десятки раз дешевле и абсолютно безопасно, не покидая уютное кресло?
Мне везло – монорельс подъехал через пять минут, после моего прибытия на станцию. Народу было мало, в моем вагоне было всего-то три человека. Поезд тронулся, плавно набирая скорость. Пейзаж за окном с монолитных коробок сменился на фасады исторического центра, а затем на столбы высоток и небоскребов, тонувших в тумане. Город засыпал, уплывая в мир грёз.
Выйдя на станции моего пункта назначения, я набрал Мэту сообщение, что я на месте. Гатчина была практически окраиной города, поэтому современных зданий тут было на порядок меньше – в основном район состоял из десяти-пятнадцатиэтажных зданий, в гуще которых были спрятаны памятники культуры.
– Утку заказывали? – раздался низкий голос за спиной.
Обернувшись, я увидел высокого крупного мужчину в пальто. Длинные волосы, собранные в хвост, падали на воротник темного пальто, которое гармонично смотрелось с его густой бородой. Он протянул мне руку.
– Мэт. Матвей в жизни.
– Смит, – ответил я на рукопожатие. – Алексей.
– Пойдем Лех, пока нас не приметили.
Мы сели в припаркованную в пяти метрах старенькую Ладу Оптимус.
– Сейчас немного попетляем. Мало ли, вдруг за тобой все же хвост.
Матвей нервничал. Через сорок минут петляния по району, мы остановились у одного ночного кафе.
– Все, добрались.
Выходя из машины, он не переставал озираться. Мы зашли в здание – за одним из столиков сидел мужчина в капюшоне, помешивая кибернетической рукой кофе в своей кружке.
Мэт кивнул ему, и незнакомец пошел закрывать ставни на окнах. Мы же прошли в подсобное помещение, мимо пристально рассматривающего меня седого бармена
Комната, в которой мы оказались, была маленьким складом, повсюду стояли коробки. Матвей приложил ладонь к противоположной стене, и она отодвинулась в сторону.
– Проходи, – сказал он мне, пропуская вперед.
Я зашел. Это был небольшой лифт, примерно на четыре человека, с двумя сенсорными кнопками на одной из боковых стенок. Мэт нажал нижнюю. Лифт загудел и начал движение. Спустя примерно секунд десять, двери лифта плавно открылись.
– Ого, – удивился я, увидев помещение, в котором мы оказались.
– Добро пожаловать в нашу берлогу.
4. Кауниссаари
Порывы северного ветра то хотели устроить лесной пожар, то затушить слабое пламя костра. Тем не менее с наступлением ночи погода успокоилась, и Джек мог спокойно греть вытянутую левую руку, не боясь получить ожог.
Над деревьями поднимался месяц, периодически скрываясь в тучах. Вокруг стояла тишина, лишь иногда можно было услышать треск веток и глухие отзвуки ударов в доке, располагавшемся в шести-восьми километрах от привала.
– Как она, Финляндия? – раздался голос Джесс.