Поздно вечером в милицию пришел шахтер Гарифуллин, слегка прихрамывающий молодой мужчина лет двадцати семи.
Пятого мая он возвращался со станции домой, шел медленно, опираясь на костыль: за две недели до этого сломал ногу, и нога еще была в гипсе. Когда Гарифуллин обогнул здание железнодорожной станции, его внимание привлекла группа мужчин. Их было четверо, собственно говоря, сначала двое, потом подошли остальные. Внезапно те двое, что подошли, набросились на стоявших. Вернее, на одного из них, потому что второго сразу оттолкнули. Гарифуллин хотел закричать, но потом передумал и поспешно заковылял к ближайшему дому, чтобы кого-нибудь позвать. До дома оставалось шагов пятнадцать, когда мимо Гарифуллина промчались двое. По его зову выбежали два брата Рахимбековых, но на месте драки уже никого не было.
— В армии я служил во внутренней охране, — сказал Гарифуллин. — Был у нас в колонии один забияка, режим часто нарушал. Так вот один из двоих, что пробежали мимо меня, мой старый знакомый. Фамилии его не помню, но кличка у него была... На языке вертится, а не вспомню... A-а, вспомнил: «Ржавый».
«Долгов Петр Никанорович, кличка «Ржавый», 1935 г. рождения, уроженец г. Караганды, ранее дважды судим: в 1953 г. по ст. 74 ч. II УК РСФСР, в 1960 году по ст. 125 ч. I УК УзССР, наказание отбыл полностью. После освобождения проживал в различных районах Узбекистана...»
Эти сведения были получены лишь вчера, но уже сегодня Соснин установил, что Долгов живет в городе и работает слесарем на ремонтном заводе.
— Скажите, Долгов, вам не приходилось выезжать в мае месяце за пределы города?
Настороженный взгляд все время ощупывает Туйчиева и Соснина. Высокий худой мужчина с рыжеватой шевелюрой и большими ушами, чуть наклонив голову на бок, внимательно вслушивается в вопросы и интонацию следователя, беззвучно шевелит губами, как бы повторяя вопрос для себя, затем долго молчит.
Туйчиеву выдержки не занимать, он не торопит допрашиваемого. Пусть думает.
— Нет, никуда не ездил, — наконец решительно выдыхает Долгов.
Однако на лице Арслана невозможно что-либо прочесть. Он просто задает вопросы, с безразличным видом заносит ответы в протокол.
— Вспомните хорошенько, Долгов. Может быть, вы забыли.
Молчание. Допрос идет уже давно. Соснин нетерпеливо барабанит пальцами по краю столика, но Арслан не обращает на него никакого внимания. Кажется, он и Долгова не особенно слушает, занятый какими-то своими мыслями. Наконец он едва заметно кивает Николаю, тот встает и через минуту входит с двумя мужчинами, которых сажают рядом с Долговым.
Вызвали Гарифуллина. Он оглядел сидящих и показал на Долгова.
— Вот этот.
— Спасибо. Подпишите протокол. Все свободны.
Долгов в замешательстве: он не понимает, в связи с чем внезапно появился сержант, которого он хорошо помнит по колонии, и что вообще известно следователю. Взгляд Долгова падает на конверт, который вертит в руках Туйчиев. На конверте надпись: «Старшему следователю тов. Туйчиеву (лично)». Из конверта на стол падает фотоснимок железнодорожной станции шахтерского поселка. А вот краешек другой фотографии — какой-то мужчина, похожий на Долгова... Неужели его в тот раз сфотографировали?
— Был я в поселке, — неожиданно говорит Долгов. — Ну и что из этого?
— Здесь вопросы задаю я, — мягко парирует Туйчиев. — Какого числа вы были в поселке?
— Пятого мая.
— С кем?
— С Мишкой Захаровым. Работали с ним вместе, месяца два как он уехал.
— Куда?
— Точно не знаю, кажется, на Украину.
— Кто еще был с вами в поселке?
— Больше никого не было.
— Что вы там делали?
— Гуляли... шахту осматривали, интересно там.
— Бросьте, Долгов. Неужели вы не понимаете всю серьезность вашего положения? Что вы делали в туалетной?
— Известно, что...
— Я имею в виду нападение, которое вы совершили с Захаровым.
— Ничего не знаю, гражданин следователь. Вы меня с кем-то путаете.
— Слушайте, Долгов: человек, на которого вы напали, обнаружен мертвым. Узнаете? — Туйчиев протянул ему фотографию убитого.
Дрожащей рукой Долгов взял фотографию. Он весь как-то съежился, стал меньше ростом, на лбу выступила испарина.
— Не может быть... — Долгов отложил фотографию, закрыл ладонью глаза и откинулся на спинку стула. — Не может быть... Мы ведь только...
— Это тот человек, на которого вы напали?
— Тот.
— Расскажите все с самого начала.