Антон с интересом наблюдал, за Жеником. С одной стороны, тот уже переживал за свой наезд, а с другой, чувствовалось, что самое главное он еще не сказал. Поковырялся вилкой, а потом вдруг отложил ее и встал.
- Нет, я так не могу. Я человек прямой и потому давай уж до конца. А после этого как там будет на "ты" или на "вы", пусть так и будет. Хочешь, капитан, откровенно, по-дружески?
- Давай откровенно.
- Ты ведь десантник, Антон. И вдруг здесь. В командировке?
- Ну, не в отпуске же. - ответил он, удивляясь, что говорят они с Володей почти слово в слово.
- Вот как. А раз нет у нас на Марсе части десантной, значит ты здесь совсем по другой части. Не по геологической?
Взглянул, ожидая ответа, остро, быстро, трезво, будто и не пил.
- Предположим, по другой. И не по геологической. Что дальше? Какие еще есть вопросы?
- А вот видишь. Личных местоимений ты уже избегаешь, - сказал Женик с довольным видом. - Да и что дальше спрашивать, на все уже отвечено.
- А ты от простого солдата хотел грамматических премудростей наслушаться? Местоимений и наречий и всяких инфинитивов... Да мне и знать их не положено, мое дело - первый пошел, второй пошел, упал, окапался. - Антон сам удивился, что это его разобрало? Но понятно почему, его - вояку - целый день прокурорством попрекают. Но не в этом даже дело, а в том, что он, действительно, за это вроде как серьезно взялся, уже и вопросы к Володе обдумывал, так сказать, план беседы. К Женику подкапываться с этим стал. Ну, и получил по сусалам. Вполне заслуженно, получил.
- Надо мне твоя грамматика, может, мне все эти местоимения - только предлог, - тут Женик притормозил, чтобы полюбоваться каламбуром. - Знай - Марс - это не Земля. Здесь за карьеру и работу не очень-то боятся, потому, я, например, захочу - буду с тобой разговаривать, а не захочу, будешь вокруг меня круги описывать бестолку.
- А сказать есть что?
- Если на "ты" по-дружески, есть. Если ты мне скажешь, Женик, мать твою,ты меня уважаешь? Выручи, начальство забарало. Я тебя по-дру-же-ски выручу. А запугать меня или обдурить, обломаешься.
- А из гражданских побуждений, ты ж патриот, нет?
- Я-то патриот. Да только надо еще со мной разобраться, чего я патриот? А вдруг я патриот Марса и вообще не хочу, чтобы ты в наши дела влезал, а?
- Значит только по блату?
- Только.
- Ну, тогда говори, мать твою! - гаркнул Антон так, что Женик вздрогнул.
- Что говорить? - опешил он.
- Тайны открывай! - засмеялся Антон.
- А... Самая страшная тайна, которую я тебе открываю - сказал, приходя в себя комендант, - не верь здесь никому. Смутно у нас на Марсе. И, вполне может статься, что в ближайшее время мы, то есть Россия, Марс вообще потеряем.
- Постой, постой...
- Не утруждай себя формулированием вопросов. Я их сам себе задам и очень доходчиво сам же на них и отвечу. Как вам бестолковым землянам объяснить, что здесь сложилась и живет община неземлян, которым родные ваши города и веси - это тьфу, пустой звук? Община эта сплочена, в ней много людей решительных и самолюбивых, которым на Земле свои амбиции не удовлетворить уже потому, что они там жить не смогут. А не удовлетворять они их не могут. Это, как в тюрьме. Ты думаешь, паханы появляются только потому, что по блатным понятиям это положено? Нет, потому, что есть личности, которым важней всего в жизни самореализоваться. Возглавить. Управлять. И все равно где. Где они находятся - там и главные. Помнишь, как Цезарь сказал, что лучше быть первым в захудалом колхозе, чем вторым в Риме?
- Понмню. Даже название колхоза помню: 'К победе феодализма'.
Женик отмахнулся, мол, оговорился, но ты же меня понял.
- Даже за власть в камере, продолжал он, - зеки будут глотки грызть, интриги плести. А здесь ведь простора больше. И опора есть крепкая. Специфическое производство, которое земляне не смогут у себя организовать, но в результатах его деятельности нуждаются. Наконец, эти люди не сами по себе, они связаны с могущественными силами на Земле и, заметь, имеют от них поддержку и гарантии. И в некоторых вопросах те силы здесь большее влияние имеют, чем официальные представители России.
- Как излагает! Теперь верю, не зря ты эти книги читал. - Антон кивнул на заставленные книгами полки.
- Не зря,- Женик был явно польщен. - Это я тебе скажу на "ты". А вот на "вы" я тебе ничего не скажу, как не сказал твоему Кулькову.
- И что же это за силы? - Спросил осторожно Антон, фиксируя насчет Кулькова.
- Тебе прямо сейчас все выложить? Не бойся, поделюсь по-дружески информацией. Скажу только, что наши местные коневоды хоть черту душу продадут, чтобы добиться автономии. Потому, вполне возможно, уже завели шашни с какой-нибудь иностранной разведкой. Они хотят торговать, а не получать по разнарядке. Независимости хотят. Марс для марсиан.
Женик помолчал, крутя в руках стакан. Потом поставил его на стол.
- Есть хорошая поговорка: "Не лезь в бутылку!" А мы влезли. Все мы. А вылезти из нее не каждому удастся. Ты ведь слышал про стекло? А знаешь, что оно не пластами залегает здесь, а как бы имеет замкнутые контуры. Ну, короче, представь себе, что какой-то великан закопал в землю бутылку. И не пустую. Что-то там у него насыпано ценное. А муравьи пробку прогрызли и внутрь влезли. Много чего хорошего себе нашли. Ходов нарыли. Копошатся себе. Только вот некоторые уже из бутылки вылезти не могут. Стекло это не простое. Оно ведь не везде твердое. Где-то жидкое. Если у озер жидкого стекла надышаться, то газы, как только в сторонку отойдешь, конденсируются, а потом и в кристаллики превращаются. Внутри организма. И все... Кранты.
- Значит, если я возле озера надышусь...
- Уйти от него уже не сможешь. Будешь к нему привязан навечно. А работы там много. Броня непробиваемая на Земле многим нужна. А некоторые к воздействию стекла не чувствительны. Наоборот... Взять Володьку нашего. Ему эти озера. Он туда купаться может ходить. Он у нас самый стеклоталантливый. Вот его и изучают все, кому не лень: и геологи, и десантники. Скажешь, не знал?
- А ты, что ж, от общины откалываешься? - ответил Антон уклончиво, чтобы не сознаваться, что не знал.
- А я в стаде быть не люблю. К тому же, там, если у них выгорит, режим будет еще тот, концлагерь. Четвертый рейх. У них уже сейчас рассовые программы разработаны. К женщинам, например, будут допускаться только те, у кого стекло в руках плавится. Вот Вовику нашему там гарем обещали. А он дурак по Лорке сохнет.
- А ты что ж?
- А у меня и тут гарем. - Он захохотал,- и полная свобода. Зачем мне их независимость? Не хочу я личную свободу приносить в жертву марсианской независимости. Я марсианский землянин, земной марсианин. Меня устраивает то, что есть. И на Землю я не хочу. На что мне жизнь в инвалидной коляске? Вон Вовка попробовал и что с того? Одно доброе воспоминание осталось - ты. Знаешь, я иной раз даже злился. Антон, Антон, Антон... Что за Антон такой? Так хотелось посмотреть на живого.
- Ну, вот и увидел.
- Увидел. Орел!
- А Кульков, что ж? Тоже орел был? - Прощупал осторожненько тему.
- Помянем, - истолковал Женик вопрос по-своему. И добавил, - лис он был. Тут у нас часто конфликты случаются. У всех гонор. Наши - вроде как родовая и номенклатурная элита. Вахтовики - здоровые все, есть чем права качать. При одном-то участковом полицейском, почему бы и не покачать? Ну, короче, попал и Володя в ситуацию. Кульков разбирался и навешал кому надо. У меня впечатление, что сам он все и подстроил. Но, может быть, и нет. Не берусь утверждать. Однако после этого они все-таки не сошлись близко. И когда через мужика не вышло, Кульков наш поменял полярность.
- Свою что ли?
Женик захохотал. Он смеялся до слез, закидываясь и вновь обрушиваясь на стол. Видно, представил себе Кулькова в образе трансвестита.
- Да ну тебя,- успокоился, наконец, комендант Марса. - Скажешь тоже. Нет, нашел он Вовке женщину. Наш же тюфяк... Знаешь я ему каких приводил? Ну, у меня на пищеблоке, конечно, дамочки попроще. Ларисочка - интеллигентка была. И по характеру ему нравилась. Чуть что губу надует - уговаривайте. И в этом он нашел свое счастье. Это серьезно, кроме шуток. Любовь у них была. За это сватовство Кулькову, конечно, спасибо. На полтора года осчастливил мужика.