– Я приехала на праздник, – Мери смотрела серьезно, казалась старше своих лет, и Кейн вдруг стало стыдно, что она никогда даже не задумывалась о дочери Линнел. Ей не приходило в голову ни предложить ей помощь, ни даже просто поговорить. Даже теперь в первую очередь Кейн ощущала неловкость.
Пожалуй, она просто не ожидала застать кого-то в комнате.
Кейн просто пришла попрощаться.
Линнел разозлилась бы, наверное: и на это, и на то неловкое молчание, которое последовало после слов Мери.
Кейн не знала, что сказать.
– У тебя все хорошо? – наконец спросила она.
– Да. Ричард обо мне заботится.
Насколько Линнел была важна для дочери? Как часто Мери вообще видела мать?
Кейн подумала, что так могло случиться только в жизни. Будь она героем книги, она пришла бы к постели Линнел, и никого не оказалось бы рядом.
– Если вы хотите, я могу уйти, – сказала Мери, глядя снизу-вверх серьезными темными глазами. Она напоминала куклу, эта не по годам серьезная, совершенно не похожая на свою мать девочка.
– Не надо. Я зашла просто узнать, как состояние Линнел.
Кейн все равно не смогла бы ее прогнать:
– Мне нужно будет уехать ненадолго, я вернусь… как можно скорее, – она закончила неловко и добавила. – Скажи маме… когда она очнется, мы обязательно поговорим.
Мери молчала, и уже закрывая за спиной дверь, Кейн услышала:
– Да, госпожа Анна.
Ей захотелось прислониться к двери спиной.
Личный корабль Атреса назывался «Сильверна». Это был среднего размера дирижабль серебристо-белого цвета, почти без декоративных элементов. Он был жесткого типа, с типичными для такой конструкции страховочными спирит-двигателями. Главная схема выглядела как птица, и проекции ее крыльев едва заметно светились под гондолой.
«Сильверна» одновременно казалась совершенно не похожей на Атреса и странно ему подходила.
Она подошла к главному причалу «Трели» в восемь тридцать утра, и на Атреса с Кейн легла ее полупрозрачная тень.
Десять белых винтов «Сильверны» начали замедляться, и посадочные механизмы потянули дирижабль вниз.
Атрес смотрел за стыковкой, привычно заложив руки за спину, и ветер трепал его черные волосы.
В тот момент Атрес казался до смешного красивым. Пронзительно свободным и странно черно-белым.
Возможно, ситуация не располагала к этому, но Кейн, не удержавшись, улыбнулась:
– Художники выстроились бы в очередь, если бы увидели вас сейчас, Алан.
Он ответил равнодушным взглядом:
– Я не понимаю о чем вы.
– Вам идут небесные корабли, – сказала Кейн.
– Дирижабль – не аксессуар. Он не может идти.
– Я не стану с вами спорить. Это не в моих интересах, – Кейн поправила сбитую ветром шляпу, переложила свой походный саквояж из левой руки в правую. Она всегда старалась брать с собой как можно меньше вещей, и каждый раз это старание шло прахом.
Атрес заметил ее дискомфорт, протянул руку:
– Дайте. Я помогу.
– Благодарю, – Кейн не видела причин отказываться, хотя Атрес с ее красным, совершенно женским саквояжем выглядел довольно забавно. – Не думала, что вы способны на галантность.
– Хотите, чтобы я его вернул?
– Как только мы поднимемся на борт, – Кейн улыбнулась, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Пока «Сильверна» заходила на посадку, «Трель» отключила главный спирит-купол, и по посадочной площадке гулял ветер.
– Это очень раздражающая привычка, – недовольно поджав губы, ответил Атрес.
– Принимать помощь?
– Оставлять за собой последнее слово.
«Сильверна» наконец опустилась достаточно низко, и из гондолы спустили трап – пронзительно белый настил с выступами ступеней.
Атрес поднялся первым, и Кейн последовала за ним.
Она всегда летала обычными транспортными дирижаблями, как правило рейсами медиум-класса, и их салоны всегда ассоциировались у нее с красными кожаными креслами компании «ВиндВингс», запахом кофе и аккуратными официантами в белоснежных рубашках. Небесный корабль Атреса был разведывательным судном, и внутри выглядел совершенно иначе.
Они оказались в просторном грузовом отсеке, по краям стен выстроились в два яруса обтекаемые небесные гондолы, тоже бело-серебристые, отмеченные крылатым логотипом «Скайлинг». Буквой П над ними располагалась металлическая галерея. Наверху, почти под самым потолком, был ряд круглых корабельных окон, свет из которых ложился на пол, будто пятна прожекторов. В воздухе кружились пылинки, пахло машинным маслом, и тихо гудели двигатели где-то за переборкой.
У входа Атреса встретил молодой человек лет семнадцати, одетый в стандартную униформу «Скайлинг». У него были светлые непослушные волосы, которые делали его похожим на одуванчик, и пронзительно голубые глаза.