Лицо Эрика прикрывать не стала, и ее шрамы – настоящие, уродливые, казались гротескным контрастом по сравнению с ирреальной красотой ее одежды.
Никто не мог жить в состоянии смещения и оставаться при этом нормальным. Эрика была тому доказательством.
– Вы как будто увидели призрака, мастресса Анна, – Эрика усмехалась добродушно, и это совершенно не вязалось ни с ее лицом, ни с миражами вокруг. – Не рады меня видеть?
– Просто не ожидала, – насколько могла нейтрально ответила Кейн. – Как вы узнали, что я здесь?
– Где же еще вам быть, за пару дней до отлета? – Эрика подошла и села, отодвинув себе стул. – Я ненавижу вас и хорошо знаю. Поэтому я спросила у администратора, здесь ли вы, и – вуаля! – магия сработала.
– Вы пришли поговорить? – тщательно контролируя голос, уточнила Кейн. С этой новой Эрикой она постоянно чувствовала себя словно на струне над пропастью, в одном неверном вдохе от падения.
– Я пришла почитать, – Эрика взмахнула в воздухе рукой, и на кончиках ее ногтей вспыхнули искры. – Я отправляюсь в то же самое путешествие, что и вы, стоит освежить память. Знаете, я много раз его планировала, собирала информацию, готовила схемы. Все-таки не зря, вы напрасно надо мной смеялись.
– Я никогда над вами не смеялась, – поправила ее Кейн.
– Неужели? – Эрика преувеличенно удивленно вскинула брови.
– Судьба и смерть Вольфгана Хаузера никогда не казались мне смешными.
На мгновение между ними повисла напряженная, почти звенящая тишина, а потом Эрика рассмеялась, сложила пальцы пистолетом и «выстрелила». С кончиков ее ногтей сорвались черные бабочки:
– Бам! Будем считать, что один-один. Передайте мне «Атлас Сонма».
Кейн помедлила, прежде чем исполнить просьбу. Она была странной. Странной, именно потому что слишком… нормальной. Так могла бы попросить та девочка, которую Кейн учила в Университете, но не нынешняя Эрика – ненормальная, окруженная миражами и образами «королева иллюзий» в кроваво-красном платье.
Это было очень эффектно, словно придуманная кем-то картинка: золотистые пылинки в библиотеке, платье и бабочки, но в этой эффектности не было места «Атласу Сонма» – потрепанной старой книжке, страницы которой кое-где были изрисованы всякой ерундой.
– Вы не уберете это? – Кейн неопределенно повела рукой в воздухе, подразумевая миражи целиком.
– А вас это напрягает, мастресса Анна? – притворно удивилась Эрика. – Даже странно, ведь если сравнить нас, вы намного ближе к спириту, чем я. В конце концов, это вы настоящая мастресса, для вас то, что я делаю, просто уличные фокусы. Верно?
– Вы используете Мираж лучше меня, – ответила Кейн то, что прекрасно понимали они обе. У нее не было ни такого контроля над спиритом, как у Эрики, ни способности держать точку смещения все время. Кейн просто могла использовать еще и осязаемый Нулевой Архетип.
– Да, но он, увы, не настоящий, мастресса Анна. Все, что у меня есть – это миражи.
– У вас есть вы, – возразила Кейн. – Многие сказали бы, что это немало.
– О, ради бога, – Эрика криво усмехнулась, и шрам на ее обожженной щеке исказился, – не пытайтесь скормить это многозначительное дерьмо мне. Я ничего не имела ввиду. В конце концов, я и с миражами живу довольно неплохо, вы сами видели афиши. «Королева иллюзий». У меня даже есть титул.
– Мне жаль, если я вас задела.
– Я сейчас возьму с постамента у входа вазу и разобью о вашу голову, – все еще улыбаясь, ответила ей Эрика. – И ваша жалость пройдет.
– Я не хотела вас разозлить.
– Я не хотела, чтобы вы были такой унылой. Но, увы, никто не получает желаемое.
Их разговор на самом деле не имел смысла. Что бы Кейн ни сказала в ответ, для Эрики это было просто набором звуков. Эрика хотела ненавидеть, и Эрика ненавидела.
Это вызывало ощущение безнадежной усталости.
Там, в библиотеке, Кейн казалась себе очень старой. Старой и некрасивой, даже несмотря на то, что это не ее изуродовало спиритом.
Тем не менее, ее приучили отвечать на такие провокации, и она ответила:
– Я могла бы шутить и быть очаровательной специально для вас, но не думала, что вам это нужно.
– Я посмотрела бы на это, просто из любопытства, но не хочу, чтобы вы напрягались, – потом Эрика рассмеялась и исправилась: – Хотя вру, нет. Я хочу, чтобы вы напрягались, и хочу, чтобы вам было плохо. Сейчас вы скажете, что я злая?
– Нет, Эрика, – спокойно ответила ей Кейн. – Сейчас я скажу, что вам просто больно, и вы не умеете прощать. То есть выдам еще одну порцию многозначительного дерьма.