И все же, таких как Кейн сторонились.
Стерлинг, когда заговорил с ней, сильно упростил ее жизнь. Последовав его примеру, с Кейн стали здороваться другие: лысоватый сэр Ростир, потомственный банкир; госпожа Льенна, мать одной из школьных подруг Кейн; Розалинда – рыжая девчонка, с которой они когда-то давно, в полузабытом детстве, устраивали пикники в закрытых садах «Трели», и многие другие гости. Все эти люди были ей чужими, но умение разговаривать с ними, вести беседу по их правилам, в привычной для них манере, возвращалось легко. Кейн смеялась, расспрашивала про родственников, отвечала на вопросы и ловила себя на том, как просто оказалось перестроиться обратно с Кейн-мастрессы на Анну-дочь-семьи-Кейн.
Линнел не появлялась, и с каждой минутой подобное настораживало все больше и больше.
Минуты утекали, как песок сквозь пальцы, вечеринка крутилась вхолостую.
Кейн выпила бокал шампанского и станцевала еще два танца, один из них с сэром Ростиром. Он рассказывал ей о том, как давно мечтал спуститься к границе Грандвейв – Сонма, как его называли в Университете – и поохотиться на осколки спирит-схем. Кейн слушала вполуха и вежливо улыбалась. После открытия спирита и первой спирит-катастрофы, которая сделала Древние Города непригодными для жизни, прослойка первых спирит-схем все еще висела над землей. Это были непредсказуемые энергетические фрагменты, неуправляемые и опасные. Если Ростир собирался на них охотиться, он явно плохо понимал, с чем имел дело.
Кейн на самом деле было все равно, чем именно он развлекался в свободное время. Кейн ждала появления Линнел, и именно это ожидание делало светскую болтовню невыносимой.
Несколько раз казалось, что крылья механических птиц у лестницы вот-вот дрогнут, объявляя о приходе новых гостей, но после Кейн никто так и не появился.
Ричард рядом с птицами выглядел застывшим изваянием – безупречный слуга богатого дома. Несколько раз Кейн собиралась подойти к нему и узнать, что происходит, но это означало бы показать свое беспокойство окружающим. Она знала, что как минимум часть гостей была вовсе не на стороне Линнел.
На площадке не было часов, и от этого время казалось цикличным, будто его крутили по кругу. Светские рауты часто производили на Кейн такое впечатление.
Когда птицы у лестницы все-таки пошевелились, они раскрыли крылья, чтобы поприветствовать не Линнел.
– Алан Атрес, – объявил Ричард, выступив вперед.
За его спиной появился высокий черноволосый мужчина в строгом костюме воздушного капитана – черном кителе и брюках. Кейн без труда узнала в костюме парадную униформу флота охранной компании «Скайлинг».
Алан Атрес – единственный сын основателя компании Девида Атреса и его наследник – обвел площадку взглядом, словно искал кого-то. Скорее всего, он искал Линнел, и это не было похоже на обычное желание гостя поприветствовать хозяйку.
Кейн ни разу не встречалась с Атресом лично. В свете его считали резким и довольно нелюдимым человеком, который большую часть жизни проводил на своем корабле, сопровождая торговые суда. Компания «Скайлинг» занималась воздушной охраной и разведкой закрытых зон – мест, где осколки схем могли представлять реальную угрозу жизни и здоровью людей.
Выправка Атреса заставляла заподозрить в нем бывшего военного, хотя скорее всего, он не имел никакого отношения к армии. Впрочем, возможно, это было влияние его отца. Основатель «Скайлинг» служил больше десяти лет до того, как уволился по состоянию здоровья и создал собственную компанию.
Атрес остался у лестницы, не обращая внимания на взгляды окружающих, а на него смотрели многие.
Впрочем, все дело могло быть просто в выборе костюма. Военного кроя униформа «Скайлинг» заставляла его выделяться на фоне окружающих и невольно притягивала взгляд.
– Похоже, старина Алан перепутал сегодняшний вечер с маскарадом, – с улыбкой заметил Стерлинг, приблизившись к Кейн так близко, как только позволяли приличия.
– Платье мастрессы вы тоже считаете маскарадным костюмом? – как бы между прочим поинтересовалась она, не отводя от Атреса взгляда.
– Скажем так, я считаю, что ваш маскарадный костюм очень вам идет, Анна. Вы не подарите мне еще один танец?