Вряд ли что-нибудь подобное случалось в истории электроники.
Невероятно? Фантастично?
И тем не менее именно это предстало перед нашими глазами, когда лаборанты сняли верхнюю панель пульта и мы смогли видеть дефектоскоп. Из него (дефектоскопа!) текла вода! Она текла по всему нижнему основанию аппарата, крупными каплями падая на пол. Капля кощунственно переливались всеми цветами радуги и шлепались в лужу, издавая пренеприятнейшие звуки.
Я уходил последним, поскольку мне пришлось помогать лаборантам вытирать лужи.
— Ковин! — неожиданно окликнул меня Благов. — Задержись, пожалуйста.
Времени было около трех часов ночи и мне дьявольски хотелось спать. Я прислонился к косяку двери, наблюдая, как Благов, кончив возиться с дефектоскопом, снимает халат. Видно было, как бесконечно велика его усталость. Выключив свет в зале, он закрыл двери на ключ и, не глядя на меня, стал подниматься по лестнице. До самого вестибюля он не проронил ни слова. На улице, запрокинув лицо к звездному небу, он жадно вдохнул прохладный ночной воздух.
— Я хочу видеть Турчака, — произнес он. — Немедленно!
— Вы думаете, это он подстроил с водой? — ужаснулся я. Нет, нет, Аркадий Алексеевич, это невозможно. Денис честнейший человек!
Благов усмехнулся.
— Так уж и честнейший? Друзья вы с ним, что ли?
— Лучшего друга у меня и в детстве не бывало.
— Но… очень уж вы непохожи…
— Ну и что ж?
— Да в принципе-то конечно.
…Оставив Благова в комнате для занятий, я отправился будить Дениса. А это оказалось не так-то просто. Но и открыв глаза, Денис долго и бессмысленно таращился на меня. Наконец мои слова дошли до него. Шумно сопя, всем видом своим выражая крайнее неудовольствие, он натянул на себя брюки и, отчаянно зевая, шлепая босыми ногами по крашеному полу коридора, поплелся за мной в комнату, где нас ждал Благов.
— Во сне-то чего видел? — набросился на него Аркадий Алексеевич. — Вода небось снилась?
Он швырнул плащ на спинку стула, сел и повелительным жестом приказал Денису сесть напротив. Я устроился поодаль, но поближе к своему другу, чтобы в случае нужды поддержать его.
— Рассказывай, Турчак, рассказывай!
— А чего рассказывать? — Денис зевнул, как бегемот, не прикрывая рта.
— Про гольмиевый детектор, про ионную проводимость, про воду.
Сон с физиономии Дениса как ветром сдуло.
— А! — ухмыльнулся Денис. — Стало быть, вы тоже догадались?
— Представь себе, — Благов церемонно поклонился моему другу, — и я тоже. Но тебя-то, простофилю, кто надоумил? Кто?
Не обижаясь на «простофилю» и благодушно сопя, Денис запустил пятерню в свою взлохмаченную шевелюру.
— Ваши ленты, кто же еще.
— То есть как это ленты?
— Так чего говорить… Пока переписывал — присмотрелся. Гляжу и глазам не верю — вода!
Благов отодвинулся вместе со стулом, чтобы лучше видеть Дениса.
— Ты переписывал абстрактные, ничего не говорящие сами по себе числа, — сухо возразил профессор. — Чтобы эти числа заговорили, по ним прежде следует построить кривые, а по кривым вывести математические зависимости. А может, вы тут с Ковиным подпольные исследования организовали?
Аркадий Алексеевич с ухмылкой взглянул на меня.
— Что вы! — запротестовал я. — Зачем нам это?
— Вот и я думаю — зачем? А ты, Турчак, случаем никаких записей не делал?
— Чего говорить… Делал.
— Покажи!
— Так они там, в комнате.
— Принеси. Я не тороплюсь.
Денис, все позевывая, сокрушенно мотая головой, отправился в свою комнату. Возвратился он со знакомой мне общей тетрадью в руках. Благов буквально выхватил у него тетрадь, раскрыл и… вытаращил глаза на Дениса.
— Но тут… тут все те же числа?!
— Те же, да не совсем, — нахмурился Турчак. — Тут только описание гольмиевых кристаллических структур, их взаимодействия с плотными полями и ультразвуковым лучом.
Благов уронил руку с тетрадью на угловатые колени.
— Турчак! — взмолился он. — Скажи честно: ты не морочишь мне голову?
— Была нужда…
Последние слова моего друга окончательно выбили профессора из колеи. Он взглянул на меня, словно надеясь прочесть на моем лице разгадку поведения Дениса. Но я и сам ничего не понимал, я не мог оторвать глаз от раскрывшейся в руке профессора тетради: там на всех страницах были числа, одни числа, сверху донизу и от края до края. Прямо кабалистика какая-то!
— Вот чего он не умеет, — пробормотал я, — так это морочить голову…
Благов беспомощно улыбнулся.
— Ребята, — сказал он, — я уже достаточно пожил на белом свете и кое-что смыслю в науке. Читать числовую запись машины, как открытый книжный текст, еще не доводилось ни одному исследователю. А Турчак не просто читал, он еще и появление воды разглядел. Ты-то, Ковин, когда кривые строил, видел эту проклятую воду? Не видел, можешь не отвечать. И ни одна душа, кроме меня и… этого типа, не видела. Ты, что, феномен, Турчак? А может, ты с другой планеты свалился, где уже все знают?
Турчак безразлично пожал плечами.
С минуту Благов собирался с мыслями.
— Ладно, — сказал он, — попробуем, Турчак, с тобой согласиться. Допустим, природа одарила тебя способностью читать числа, как книжный текст. Других таких людей до сих пор на земле не бывало. Ладно… И давно с тобой происходит такое?
— Чего говорить… сам я как-то не придавал этому значения, — промямлил Денис, — пока вот с вашими лентами не связался. А вообще-то у меня еще в школе бывало: если задача в одних числах, у меня сразу ответ в голове появлялся. А вот как к буквенным обозначениям перешли, забуксовал малость.
— Хорошо, — Благов хлопнул себя по коленям Денисовой тетрадью, встал, прошелся по комнате, — ладно, пусть так — ты оказался способным сразу «разговаривать» с машиной на языке чисел. Ладно, с этим пусть разбираются психологи. Воду-то как угадал?
— Чего говорить… — Денис, сидевший в одной майке, начал мерзнуть, потирать свои плечи. — По числам и угадал. Гляжу в них и вдруг — батюшки! — вода!
— Вон как просто, — Благов сунул тетрадь обратно Денису, — пришел, увидел, победил. Ну, а если членораздельнее?
— Сначала-то я увидел ионную проводимость, — принялся растолковывать Денис, — ну, ту самую, про которую вы нам еще в прошлом семестре рассказывали. Еще заставили подчеркнуть помните? — фразу такую, — Денис провел в воздухе воображаемую волнистую линию, — «…поток ионов качественно отличен от потока электронов. Поток ионов — это уже поток самого вещества. Так, например, если движутся ионы меди, значит по проводу течет сама медь…» Правда, пока никому не удалось изготовить провода с ионной проводимостью, да ведь теория о твердых веществах с ионной проводимостью уже существует. И профессор Благов ее горячий приверженец, чего говорить…
Такого многословного выступления я от Турчака еще не слышал. Весь курс знал его, как примерного молчуна.
— Ишь ты! — развеселился Благов. — Прямо хоть его трояк в зачетке на пятерку исправляй. Ладно, Турчак, ионная проводимость. А тебе-то что до нее?
— Да как же, Аркадий Алексеевич! Ваш гольмиевый детектор — все равно что кусочек провода. В вашем излучателе под воздействием ультразвуковых колебаний на периферии его сосредоточились ионы кислорода, а в сердцевине — ионы водорода. Электрическое поле привело их в движение. На выходе из детектора ионы соединились и… образовалась вода.
Благов удовлетворенно наклонил голову. Остановившись напротив Дениса, он приказал:
— Возьми лист чистой бумаги и сядь к столу.
Денис, не понимая, что от него хотят, вырвал из тетради лист и вместе со стулом придвинулся к столу. Благов швырнул ему на стол шариковую ручку.
— Пиши! — палец профессора вытянулся в сторону листа бумаги, — пиши: «Проректору по научной работе такому-то от такого-то…» Написал? Так, хорошо. Ниже: «Заявление». Есть? «Прошу Вашего разрешения зачислить меня на должность младшего научного сотрудника кафедры ультразвуковой дефектоскопии…» Пиши, пиши, чего ворон ловишь?