— Свадьбы уже давно никто не ждёт, — прошептала я.
— А я всегда п-планировал, — ещё стон.
— Думаю, ты просто ищешь отговорки. Может, ты вообще не хочешь со мной встречаться.
— Не хочу, чтобы ты была моей девушкой? — он попытался придать взгляду твёрдости, словно собрался произнести клятву. — Да я хочу этого больше всего на свете! С первого взгляда я понял, что ты моя единственная!
И хотя его всего колотит от возбуждения, он отнимает мою ладонь… чтобы взять мои руки в свои. Боже, какой же он чистый, какой добродетельный.
— Ты будешь моей?
В голову закрадываются предательские мысли: что, если я уже принадлежу ему?
Нет, в игре такое невозможно. Я пожала плечами и соврала:
— Да.
Лицо Джоуля озаряется обожанием. Вокруг сверкают молнии, отражаясь в его глазах.
***
Сейчас
Сидя на скамейке станции метро, я пялюсь в пустоту. Он действительно уехал. Но неужели я больше огорчена расставанием со своим хористом, чем потерей Башни? Нелепость какая. Первое правило игры? Никогда, никогда не влюбляться в другого игрока. Какое будущее ждёт влюблённых Арканов? Пока длится игра, их возраст подвластен времени. И тут возможны два варианта (если им удастся устранить остальные карты), и оба ужасны.
Либо кто-то умрёт молодым, либо кому-то придётся ждать начала новой игры в преклонном возрасте.
Разве что… им удастся вовлечь ещё одного Аркана, который переживёт обоих.
Я боюсь идти домой. Взглянув на меня, сестра сразу же заметит, что я томлюсь по Джоулю. И как ему удалось за такое короткое время проникнуть в мое сердце? Может, так и останусь ночевать на этой скамейке.
По туннелю метро пронёсся тёплый ветерок. Я подняла глаза. Поезд остановился. Никто в него не заходит? Странно. С тех пор, как Джоуль сел в вагон, по ступенькам не спустилась ни единая живая душа.
Я всё перепробовала, чтобы уговорить его остаться. Сказала, что сестра не будет против, если он остановится у нас, что мы сможем жить в одной комнате.
«Это будет неправильно!» — отрезал он.
Я сказала, что до смерти его хочу, но он снова начал талдычить о свадьбе и добавил: «А что если презерватив порвётся? Как я буду содержать семью?». К тому же он не хотел нанести оскорбление моей сестре, занимаясь такими вещами под крышей её дома.
Мой добродетельный благочестивый ирландец.
Я пыталась сыграть на чувстве вины: «Всё должно быть только по-твоему, а моё мнение ты ни во что не ставишь. Но я ведь волнуюсь о будущем наших отношений».
Казалось, это его задело.
Но не убедило уйти отсюда со мной.
Тогда от отчаяния я призналась, что истории о картах Таро не выдумка. Рассказала о его роли, своей роли, об истории, об опасности. Сказала, что скоро может произойти что-то плохое, и у него не будет возможности ко мне вернуться.
Он запустил пальцы в волосы: «Мысль о разлуке сводит меня с ума!». Его сердце грохотало; и я это слышала, значит, мои чувства обостряются, значит, игра скоро начнётся.
«Но ты мне не веришь», — тихо сказала я.
Он вздохнул: «Я не знаю… всё это слишком сложно. Я верю, что ты в это веришь».
Какие бы удовольствия я ему не обещала, к каким бы хитростям не прибегала — бесполезно…
— Калли?
Я поднимаю голову. Из вагона выходит Джоуль! С колотящимся сердцем я бегу ему навстречу.
Он хватает меня в объятия и прижимается лицом к моей шее.
— Я так соскучился за эти полчаса, моя девочка.
Я тоже соскучилась!
— Ты не улетел.
Он отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза:
— Я остаюсь.
И провёл пальцами по моей щеке.
— Но ведь ты без гроша.
Он ухмыльнулся.
— Что ж, чёрт возьми, придётся ограбить банк.
Он говорит это с такой самоуверенностью. И это очень сексуально.
— Чёрт возьми? Ты научился сквернословить, мальчик из церковного хора.
Он кивнул.
— Я собираюсь немного измениться. Ты была права; я много от тебя требую, но сам не хочу идти на уступки. Это не честно по отношению к тебе.
— А как же твоя мать?
— Я сказал ей, что записался в программу «Учись и работай». И это не совсем ложь. Раз уж я решил подрабатывать грабителем и обучаться на Бойфренда, — ответил он и мрачно добавил, — для меня всё это ново. Так что запасись терпением.
— Ты тоже! — не помня себя от счастья, я сжимаю его в объятиях. — Не могу поверить, что ты остаёшься.
— Если то, что ты говорила об игре — правда, я должен быть рядом, чтобы защитить тебя. Если нет — чтобы помочь тебе.