Семен стиснул челюсти, цедя через зубы густой, как клейстер, воздух. Приложил трубку к уху. И, конечно, в ней звучали гудки, но он слышал голоса из такого близкого и такого далекого детства:
«Семен, почему у тебя снова нет тетрадки?»… «Семен, где твоя домашняя работа?»… «Семен, в этой рубашке ты ходишь уже неделю, ее не мешает сменить»… «Семен, господи боже, откуда эти синяки?!»
Нет-нет. Мать его никогда не била. Чего не скажешь о ее мужиках, меняющихся с пугающей регулярностью.
Звонок оборвался. Семен покачал головой в ответ на выжидающий взгляд тети Лали. Спрятал под барной стойкой руки, невольно сжавшиеся в кулаки. Не желая никого напугать. Это будь он один, может, и не сдержался бы. Разнес бы здесь все к чертям, а так… Вдох-выдох. Пока не развеется алая пелена перед глазами.
– Я отработаю за нее, – просипел, делая вид, что не видит обращенных на него взглядов друзей.
– Исключено. Детский труд регулируется законодательством.
– Я не ребенок, – холодно усмехнулся Семен.
– Но еще и не мужчина. – Тетя Лали нежно погладила его по щеке, и он, не посмев ей возразить, как кот потянулся за лаской. Может, он и с Веткой поэтому был? Брал свое, и на том все и заканчивалось. В конце концов, нормальные отношения, отношения с такой, как, например, Дуня, или Мариам, или Юлька Караулова, требовали бы отдачи. В то время как ему нечего было дать. Он чувствовал внутри такую гулкую пустоту, что иногда становилось страшно.
– Насколько я понимаю, твоя смена за баром закончилась.
Семен бросил взгляд на часы. И правда. А он и не заметил, как прошел день.
– Пойду, сдам кассу, – пробормотал он, снимая фартук.
– И сразу на террасу беги. Там ваши собираются.
Послушно кивнув, Семен быстро подсчитал выручку, сдал смену и думал по-тихому свалить. Не то чтобы он не хотел посидеть со своими одноклассниками. Нет. Те были отличными ребятами. По большей части. Просто иногда в их обществе Семен себе казался чужим. Слишком проблемным, слишком сложным, слишком не таким, как все. Возможно, не научись он в свое время драться, его вообще заклевали бы. Ведь пытались. Особенно Митька Сиваков… Семен никогда в жизни не испытывал такого унижения, как тогда, в пятом классе, когда этот придурок во все горло заорал, тыча в его рубашку:
– Не жмет? Мне-то в воротнике давила, – и заржал, точней, попытался, прежде чем Семен его заткнул. Он так поколотил бедолагу, что на одежде, которую для него в качестве гуманитарки по-тихому собирали всем классом, расползлись кровавые пятна. Из-за той драки его даже в детскую комнату милиции вызывали. Ну, и фиг с ним. Он не расстроился. Если в том, что касается учебы, Семен отставал просто чудовищно, то в простых житейских вопросах разбирался получше многих. Он понимал, как важно занять свое место в стае. Можно не лидирующее, к этому он не стремился. Но свое. Отдельное. И готов был на что угодно, чтобы заставить себя уважать.
– О, Сём… Привет!
– Привет, Бык.
– Куда это ты? Там наши все, говорят.
Сема чертыхнулся про себя. Уйти по-тихому не удалось. Он хлопнул друга по спине. Совсем не по-юношески мощной.
– Да вот, тебя увидел, дай, думаю, встречу.
Ребята собрались за небольшим столиком в углу. Что бы там ни говорили, а из их компании тут были далеко не все. Мариам, Ветка, понятное дело, Жека Кравец – с красными, как у мыши, глазами – небось, опять всю ночь за компом провел, он и вот, Ромка Быков.
– Салют, народ.
– Салют, – загудели в ответ, а Вета, недовольная тем, что их появление прервало какой-то спор, лишь небрежно кивнула и продолжила разговор:
– Так вот, отец мне все уши прожужжал про эту рыжую. Говорит, она чуть ли не вундеркинд. Языков знает пять или шесть. И по точным наукам шарит. Я уже представляю лицо нашей Карауловой.
– А что с ней не так? – сощурился Бык, влюбленный в Караулову еще, кажется, с первого класса.
– Ну, привет! Она же всегда была лучшей ученицей школы. А тут придется отдать корону новенькой.
– Это мы еще посмотрим, – набычился Ромка.
– А что тут смотреть, когда все и так ясно? Рыжая училась в самой крутой школе Лондона! Впрочем, тебе простительно, – усмехнулась Вета, – ты слеп от любви.
– Ну, зачем ты так, Ветка? – ткнула Вету в бок Мариам. А Бык хоть весь и насупился, но все ж не стал отрицать очевидного.