— Нет!! — рявкнул Эрик. — А вдруг мы тоже превратимся в тварей? Вот он, например! — финн ткнул пальцем в Васю, и тот пробормотал «А чего я?». — И начнет всех нас кушать. Поможет нам это расследование?
Комотделения стоял в окружении, разъяренные бойцы теснили его со всех сторон. Если он и боялся, то вида не показывал, но я подозревал, что у него есть секретное оружие… помимо устава и воинской дисциплины.
Цзянь мог заикнуться о «священной плоти», и тогда Джавал с приятелями порвут за него любого.
— Смирно! — донеслось с лестницы, и мы невольно вытянулись, даже разбушевавшийся Эрик прижал руки к бокам. — В шеренгу построились, — в голосе Поля звучала обычная властность, та уверенность в себе, которую ни за какие деньги не купишь, только воспитаешь.
Ему хотелось подчиняться.
— Надеть респираторы, и до приказа не снимать! — продолжил комвзвода. — Хорошо. Теперь слушайте меня. Подлый враг, нападение которого мы вчера храбро отбили, решился на новую вылазку. Только на этот раз он пустил в ход отравляющие вещества…
Услышав слова «подлый враг», я понял, что нам сейчас будут вешать на уши пасту карбонара. Задача Поля — успокоить бойцов, привести к повиновению, заставить шевелиться, и для этого предложить более-менее очевидную версию событий, в которую легко можно поверить, а заодно — подсунуть врага, чтобы было на кого обратить ненависть.
Ну а дрищи для этого подходят как никто, ведь стреляли же они в нас?
Но я не верил в то, что это химическая атака, слишком уж избирательно она подействовала. Зацепила только одну казарму из трех, и при этом никаких признаков отравляющих веществ никто не заметил — ни дыма, ни запахов, ни жжения в глазах или рту.
И никакие ОВ не могут изменить человека так, как это произошло с Гомесом!
Тот словно перенес невероятно быструю, уродующую весь организм и разрушающую психику болезнь.
— Сейчас вам будет введен универсальный антидот, — говорил тем временем Поль. — После этого вы все будете в безопасности. Но респираторы все равно снимать запрещается. Разъяснения по поводу ситуации последуют, но потом. А наше дело — выполнить боевую задачу, которую поставит перед нами командование батальона. Полагаю — это разведка. Ближняя, за пределами периметра — везде, где к нему можно подойти.
Отличная перспектива — сунуться за ограду, во владения дрищей, и еще ночью.
— Все готовы? Тогда за мной, — велел комвзвода, и первым затопал к входной двери.
Снаружи царил хаос, рычали моторами и носились пикапы, мелькали в свете фар бегущие фигуры. В черном небе висела луна, уже не полная, скособоченная, и видимо от этого удивленная, по сторонам от нее посверкивали вспышки, словно с поверхности спутника запускали салют.
— Жиру, это ваши? — навстречу нам шагнула мощная фигура, комбата Збржчака я узнал только по голосу.
— Так точно, — отозвался Поль.
К этому времени глаза мои привыкли, и я с удивлением обнаружил, что отец-командир с трудом стоит на ногах, его мотает вперед-назад, из стороны в сторону, как бывает у очень пьяного человека. Понятно теперь, почему от него воняет какой-то пряной дрянью, зачем ему жвачка и леденцы — чтобы скрыть выхлоп.
— Помогайте с п-погрузкой, пока первую роту колют, — говорить Збржчак ухитрялся нормально, разве что иногда запинался.
У входа в казарму третьей роты стояло несколько грузовиков, и из здания к ним носили продолговатые свертки.
— О Аллах, — прошептал стоявший рядом со мной Фейсал. — Это же трупы.
Грузить тела бывших товарищей — так себе работенка, мало чем лучше ночной разведки в опасной пустыне.
Управились мы с уколами и погрузкой быстро, примерно за час.
— Сто пятьдесят семь, — проговорил Ингвар, когда отъехала вторая машина, нагруженная телами. — И это только те, кого мы перенесли, а ведь был еще кто-то и до нас.
Судя по цифрам, третья рота перестала существовать.
За несколько часов, без единого выстрела, уничтожила сама себя.
— Бред, — вздохнул Вася, оттягивая респиратор и утирая потное лицо. — Это мне снится. Этого не может быть.
В небе громыхнуло, и яркий метеор вспыхнул в зените, понесся к западному горизонту, обгоняя луну.
— И это еще? Там явно воюют! — Эрик с раздражением посмотрел вверх. — Какого черта! Почему нам никто ни хрена не говорит?
— Отделение, за мной! Бегом, марш! — это Цзянь обнаружил, что мы ничем не заняты.
А бойцу нельзя давать время и силы на всяческие свободные мысли, иначе он может придумать невесть что, и наши командиры это правило знали.