Все стало как обычно, а вот Франсуа с горловым возгласом завалился набок.
— Вася? — я обернулся.
— А? Что? Кто? — он изо всех сил тер лицо. — Да, готов. Тут…
Мир вокруг колыхался и плыл, воздух обжигал легкие, но мы могли действовать и двигаться.
Руки Франсуа связали его же собственным ремнем, а вокруг головы обмотали штаны — даже если очнется, то сразу укусить не сможет. В таком виде загрузили Васе на могучие плечи и побежали обратно по дорожке — два направо, пересечение, и дальше по прямой.
Ингвара и Сыча я не видел, не видел вообще ничего за пределами «стадиона», поле зрения ограничивало нечто вроде стены дыма.
— …юда! Давай сюда! — крик норвежца хлестнул по ушам, когда мы выскочили за границы чаши.
Грудь моя ходила ходуном, в берцах хлюпало от пота, но мы выбрались!
— Что там было? — спросил Сыч. — Вы то пропадали, то увеличивались раза в два.
— Не спрашивай, — ответил Вася, а я просто махнул.
До первого яруса мы пронеслись с максимальной скоростью, не обращая внимания на чудеса в «клетках». Вот только в нижнем коридоре, ведущем к выходу, оказалось неожиданно темно, словно оба местных солнца уже зашли… хотя если верить часам, мы уложились в девяносто минут.
Я выбрался наружу и удивленно заморгал — небо было черным, в ярких звездах. Двигавшийся следом Вася охнул, хмыкнул Сыч.
— Одно резкое движение, и мы стреляем, — сказали сбоку.
Джавал!
Я повернул голову, и обнаружил, что на нас нацелено аж с полдюжины стволов — красавчик-индус, тут же Энрике, и малознакомые люди, похоже что из первого и второго отделений.
Глава 12
— Это мы. Свои, — сообщил Ингвар, хотя я был уверен, что нас опознали сразу же.
Да и кто еще может выбраться из башни?
— Для нас вы точно не свои, — голос Джавала буквально звенел от презрения. — Складываем автоматы на песок… Этого тоже можете положить. Сами на колени. Он жив?
— Да, — отозвался Вася, укладывая Франсуа наземь.
— О, так даже лучше, ибо священная плоть — это живая плоть, и жизнь ее теперь наша, — снова началась эта галиматья.
Я отставил в сторону руку с калашом, отпустил ремень, и оружие с шорохом упало. Энрике тут же подхватил его, оттащил прочь, и мгновением позже мы все остались с голыми руками.
— На колени, я сказал! — повторил Джавал. — Руки за голову!
Неужели они решили нас прикончить? Своих, не пойми за что?
— Эй, братан, ты оборзел?! — рявкнул Вася. — Мы тебе кто, пленные, что ли?
Вокруг царила тишина и темнота, судя по восстановленному забору, ремонтники закончили работу и убрались. И если они не подключили камеры, то с нами и в самом деле можно сделать что угодно… разве что на пытки времени не хватит, интервал между патрулями не настолько большой.
— Вы мне никто, — индус сделал несколько шагов, чтобы стоять прямо перед нами, и я увидел, что он улыбается. — И если бы не приказ, который у меня есть, я бы вас тут оставил. Расстрелял, выкинул тела на зыбучие пески, и все.
Приказ? Это интересно.
Я опустился на колени, ладони положил на затылок — ничего страшного, постою так. Моему примеру последовал Сыч, на мгновение отстал от него Ингвар, последним оказался ворчавший Вася.
В этом самый момент связанный Франсуа захрипел, треснул ремень на его ручищах.
— Ого, точно рыба на крючке? — воскликнул Джавал. — Так он больше не человек? Отвечай, инвалид!
И ствол его автомата нацелился прямо мне в лицо.
— Он взбесился, — сказал я, стараясь дышать ровно, и помнить, что этот урод хочет разозлить меня, и что я больше не инвалид, что нога моя ничуть не хуже, чем у него, и это не говоря о всем прочем.
Все это я понимал умом, но раздражение все равно заворочалось внутри.
— Освободить бы его и напустить на вас, — Джавал вздохнул с показным разочарованием. — Жаль, что времени нет… Эй, ты, неприкасаемый, не дергайся так сильно! Разрази тебя Индра!
Франсуа изогнулся всем телом, ремень порвать не сумел, но штаны с головы сбросил и защелкал зубами.
— Тихо, — Энрике наклонился и прыснул безумцу в лицо чем-то из баллончика, после чего Леблан обмяк.
— Все, забирайте его, — приказал Джавал, и двое незнакомых нам бойцов подняли Франсуа. — За нами не ходите, а то хуже будет, и вообще вы нас тут никого не видели. Удачи.
Пока я соображал, что это значит, Энрике оказался рядом, зашипело, лица коснулась холодная морось, и я отключился… пришел в себя вроде бы мгновенно, но обнаружил, что лежу мордой в холодный песок, и что шея болит, затекла в неудобном положении.