Когда мы объехали две трети периметра и впереди показалась башня с дырой в боку, я напрягся.
— Интересно, как они там? — прошептал Вася, наклонившись ко мне.
Ответить я не мог, но порадовался — снаружи не видно, что тут побывали сегодня ночью, и что внутри кто-то есть. Второй раз обрадовался, когда мы миновали транспортную зону — там даже ночью шла работа, чужой летательный аппарат убрали, дыру от него залатали, и теперь, судя по вспышкам и звукам, варили и сверлили что-то внутри диспетчерской башни.
Первый круг мы завершили без проблем, а вот когда зашли на второй, поднялся северный ветер. Понес с зыбучих песков мелкую пыль, скрипевшую на зубах, лезущую в глаза и даже под каски.
Особенно «приятно» все это, когда у тебя нет воды, чтобы отмыться.
— Не нравится мне такой ветерок! — бросил Ингвар через плечо, когда позади остался поворот, отмечающий северо-западный угол полигона.
Тут дрищи уже нападали, и вроде бы не должен снаряд в одну воронку…
Довести мысль до конца я не смог, поскольку с севера докатился рев, и в небо взмыли окутанные рыжим пламенем черные шары. Метнулись из темноты огненные «палки», устремились к столбам ограды, одна вильнула в сторону и взорвалась, подняв тучу песка.
Шедший перед нами пикап оттормозил так резко, словно ударился в стену.
Ингвар ухитрился вывернуть руль, мы повалились друг на друга, я ударился подбородком о плечо Сыча, на меня навалился матерящийся Вася.
— С машин! Залегли! В цепь! — донесся через завывания бури крик Цзяня.
Взрывы зазвучали один за другим, вой дал понять, что выпущенные из слонов-минометов снаряды пошли вниз. Я выскочил из кузова вместе с остальными, а вот Ингвар остался за рулем, попытался увести машину под прикрытие ближайшей дюны, мотор взвыл, колеса завизжали, цепляясь за неровный склон.
Обрушился первый столб, за ним второй, с лязгом повалилась большая секция забора перед нами, отремонтированная пару дней назад. Свист прервался, или скорее я оглох, совсем потерялся в накатившей на нас какофонии, барабанные перепонки отказались исполнять свои функции, просто сказали «хватит», ну и я успел прикрыть их руками.
Сбоку плеснуло песком как водой, меня присыпало основательно, в башке загудело. Напомнили о себе ушибы, оставшиеся еще после драки с Джавалом, и недавнее сотрясение.
— Именем Аллаха Милостивого, Милосердного… — читал кто-то рядом, то ли Фейсал, то ли Хамид, я не мог сообразить, вообще непонятно, как эти слова дошли до меня.
Хотя нет, вокруг уже не взрывалось, дишь свистел ветер, и я был жив, только ошеломлен. И впереди, в свете луны хорошо видел, как движутся перебежками дрищи, словно водомерки скользят по зыбучему песку.
Цзянь командовал, и я подчинялся, не очень вдумываясь в то, что именно делаю. Автомат толкался в плечо, будто живой, и пули летели куда надо, к цели, и враги если и не умирали, то хотя бы падали, останавливались.
Когда на забор и пустыню перед нами упал синеватый отблеск, то я не сразу понял, что произошло. Удивился только, что выцеленный мной дрищ неожиданно отскочил назад и скрылся в поднявшейся пыли, словно растворился в ней… что же его так напугало?
— Ой нет, — лежавший рядом Хамид смотрел назад, и лицо его в этом странном освещении казалось серым как асфальт.
Я оглянулся.
С меткостью у дрищевых артиллеристов не все оказалось как надо, хотя кто знает, куда они целились. Но пара их снарядов угодила в ближайшие кубы, и если один устоял, и теперь горел исполинским светильником, набирая яркость, то второй получил удар в слабое место и теперь мог похвастаться трещиной в одной из стен, от подножия до крыши.
И как там сказал Цзянь — «строители полигона снабдили его системой безопасности»? Похоже теперь эта система осознала наконец, что хранилищам грозит опасность, и включилась на полную.
Западнее над кубами поднимались дредноуты, и по их громадам сновали белые искры. Кубы загорались один за другим, все они были разного цвета, но одинаково неприятного, и только башни и справа, и далеко на юге, за Воронкой, оставались темными, уж не знаю почему. Но самое странное — огненная змея ползла по периметру, под обычной человеческой оградой из столбов и сетки, под песком разгоралось нечто ярко-оранжевое, и снопы света выстреливали прямо вверх один за другим.
Я ощутил себя муравьем, заползшим на новогоднюю елку, где внезапно зажгли все гирлянды.
Минометы бахнули еще раз, дали залп те штуки вроде ПТУР, собранные из «палок». Но ни один из выстрелов не достиг цели — вставшее стеной янтарное свечение поглотило их, только рябь пошла по его поверхности, да взлетели и опали фейерверки из белоснежных искр.