– А у него какая-то своя особая история? – я не удержался от возможности съехидничать.
Непреодолимое желание уйти сейчас же стало практически нестерпимым. Только от главы клана так просто не уйти, раз уж он вызвал тебя на ковер. Особенно если это твой родной брат.
– Хватит. Ерничаешь, как подросток, – со снисхождением в голосе заметил Малх.
Я промолчал, хмуро уставившись на него. Чем быстрее он скажет все, что хочет, тем быстрее я смогу уйти. А это было единственным, чего мне хотелось по-настоящему.
– Его девушку убили в дни становления кланов, – негромко проговорил брат. – Изнасиловали и убили самым зверским образом. Понятное дело, никаких свидетелей этому не было. Все началось лет семь назад, когда один парень в компании стал хвастать содеянным. Смерч быстро припер его к стенке. И парень, он из клана Змеев, кажется, был, быстро признался ему во всем, что произошло тем вечером. Как они ворвались в дом, как связали девушку… он сказал Смерчу, что был не один тем вечером. Сказал, что их четверо было. Этот парень даже имена этих парней назвал Смерчу, но тогда уже от этих имен никакого толку не было. Теперь одни клички. Остальные залегли на дно, прикрылись новыми именами. Но Смерч ищет их. И будь уверен, найдет. В этом он терпелив и методичен.
Я почувствовал холодок, скользнувший по шее. Дни становления кланов – ад, который мы устроили себе сами.
– А девчонка? – спросил я, не обращая внимания на то, что понижаю голос до приглушенного, в точности, как брат. – Кто она?
Малх неодобрительно поджал губы, будто вовсе не хотел, чтобы я этим интересовался.
– Не знаю, – неохотно ответил он и вскинул брови. – Никто не знает. Но он оберегает ее, как зеницу ока. И кто хоть пальцем ее тронет – умрет, будь уверен.
Мои губы невольно растянулись в улыбке. Кто же ты такая?
– И хватит ухмыляться! – рассвирепел Малх, отрезвляюще пнув меня мыском дорогого ботинка по лодыжке. – Я серьезно!
Чего именно он так боялся в этой истории, мне оставалось только гадать. Но даже гадать мне было не интересно. А вот девчонка на оранжевом сапсане меня действительно заинтересовала. Откуда взялась? Я был уверен, что сегодня видел ее впервые в жизни. И где Смерч скрывал ее до этого? Кем она приходилась ему?
– Значит, принцесса клана, – вздохнул я, поднимаясь с кресла.
В гостиной этого громадного дома, в котором жили мы с Малхом, а так же еще дюжина парней и девчонок из нашего клана, зазвучали голоса. Народ возвращался с мотогонок. Гудел. И все по привычке собирались в огромной гостиной. Мое время наедине с братом подходило к концу. И я так и не понимал, к облегчению ли моему или огорчению.
– Нужно узнать о ней, как можно больше, – бросил я через плечо, направляясь к двери.
Голос Малха остановил меня.
– Забудь об этом, – выпалил он.
Я медленно обернулся, не вполне понимая…
– Это приказ, Волк! – для пущей убедительности добавил он. – Не смей его ослушаться!
– А то что? – криво усмехнулся я. – Выгонишь меня, как Елену?
Лицо брата в одночасье изменилось. Вытянулось и будто за секунду приобрело землистый оттенок, предательски выдававший все его тридцать восемь лет.
– Я ее не выгонял, – тяжело сглатывая, сказал он. – Она сама решила уйти.
Он посмотрел на меня глазами полными сожаления и тоски. Неужели он думал о ней так же часто, как и я, все эти годы? Сожалел и уснуть ночами не мог, как и я, пытаясь представить себе, где она, жива ли, и что с ней стало.
– Мы должны были пойти с ней, – тихо сказал я то, о чем действительно думал в этот момент. Мы должны были пойти с ней.
Малх сжал правую руку в кулак и поднес его к своему лицу, задумчиво просверливая взглядом ковер под ногами.
– Я не хотел ее отпускать, – сказал он мне. – Ты винишь меня в том, в чем я не виноват. Она сама захотела уйти. Это был ее выбор.
Я помолчал, проговаривая слова брата внутри своего сознания.
– Мы должны были уйти с ней, – вновь повторил я, только теперь еще на порядок тише.
– Тогда я уйти не мог, – уверенно сказал Малх.
Я поднял на него взгляд и скривил губы в подобие улыбки.
– Утешай себя этим, – не испытывая ни малейшей жалости к брату, бросил я и вышел из его кабинета, даже не хлопнув дверью за собой.
До сих пор, до сих пор ему не было жаль того, что она ушла. До сих пор он считал, что все тогда сделал правильно. Хорошо знакомое мне клокочущее чувство, мерзкое, будто застоявшееся болото, затопило мое сердце, поднимаясь к самому горлу. Я схватился пальцами за ворот собственной футболки, оттягивая его в сторону, будто это могло вернуть мне способность вновь дышать полной грудью.
Елена была нашей сестрой. Но она покинула нас. Ушла из города в дни становления кланов. Она верила, что где-то еще можно жить так, как мы жили прежде. Поэтому ушла. А мы не пошли за ней. Слишком сильно были увлечены собой, так называемой «свободой», за которую боролись. Елена ушла и больше мы ее не видели. И ничего не знали о ней. Жива она была или мертва? Нашла ли города, в которых могла бы жить, как прежде? Я мог только гадать теперь. И длинными, бессонными ночами представлять себе, что где-то там она счастлива и живет так, как хотела жить. Но реальность была таковой, что едва ли то, что я себе представлял, было правдой. Привычный мир рухнул. Остался только этот.