Эверетт подхватил конверт.
— С удовольствием, — с улыбкой ответил он.
***
Несколько часов спустя
В больницу Астер вернулся в прекрасном настроении. Он провел еще несколько встреч, ударил по рукам с благотворительным фондом, который согласился оплатить поставку новейшего диагностического оборудования на сумму в три миллиона долларов, и чувствовал себя победителем.
Госпиталь привычно гудел. Приёмное отделение и травма трещали по швам, операционные заняты, каждый на своем месте, каждый занят. Безупречный механизм, работу которого пытались изучать в школах управления медицинским бизнесом, но даже личные консультации Астера, за которые он брал огромные гонорары, не помогали конкурентам повторить процессный успех госпиталя имени Люси Тревер. Потому что к знаниям нужно приложить навыки, а к ним — действия. И ответственного, кто будет заниматься только бизнес-процессами, как сам Астер в течение первых пяти лет. Он проводил не больше двух операций в неделю и давал не больше пяти консультаций ключевым пациентам. Он тратил время только на учебу (врач всегда учится) и на выстраивание процессов приемки, выписки и обслуживания пациентов. Каждый человек, переступивший порог госпиталя, расценивался Астером как клиент. Который вместе со своей жалобой на здоровье принесет деньги. Неважно, откуда они поступят. От страховой или из его кармана. Это деньги, где каждый цент — кирпичик в финансовом фундаменте организации.
И он внедрял соответственные алгоритмы взаимодействия с клиентами на разных стадиях их жизни в больнице. Было приятно думать о процессах, заходя в идеально чистый холл с большим количеством уютных диванов, зелени, с огромной информационной стойкой, за которой сидела красивая медсестра с большими зелеными глазами и выдающейся грудью, на которую обращали внимание и доктора, и пациенты. Лестницы, чистые лифты, аккуратные палаты и кабинеты поликлиники, оснащенные по последнему слову техники операционные. Его гордость. Эталон современной медицины.
Астер достал из портфеля еще один конверт с приглашением, который он намеревался вручить Лоусон. Лично. По традиции. Она в числе многих сотрудников клиники была приглашенной каждый год. И каждый год Дональд звал ее лично. Почему завтрашний праздник должен стать исключением?
Он поднялся в свой кабинет, где переоделся, взял конверт и отправился в кардиологию. Он знал, что Лоусон на работе, у нее перерыв между операциями, который она всегда использовала для изучения истории болезни следующего пациента. Представив женщину, которая вычитывает документы, сидя за большим столом, смешно морщит носик и хмурится, вновь и вновь прогоняя в голове план операции, врач улыбнулся.
В кардиологии первой он увидел Гекату Штиль. Она сухо с ним поздоровалась, ничем не выдавая, что еще несколько часов назад самозабвенно отдавалась ему в душе, и отправилась к пациенту, которого нужно было подготовить к операции на открытом сердце. Сложный восьмичасовой монстр.
Астер постучал в дверь кабинета доктора Лоусон и вошел, не дожидаясь отклика.
Офелия сидела не за столом, в кресле у окна. На столе красовался изящный букет красных роз. Настроение испортилось, но усилием воли Дональд заставил себя вернуться к первоначальной цели своего прихода. Приглашение. День рождения.
Офелия подняла на него глаза. Недовольное выражение с ее лица исчезло.
— Дональд.
Он прошел в кабинет, аккуратно закрыл за собой дверь. Протянул ей конверт.
— Завтра. Ты помнишь?
— Что у тебя день рождения? Да.
— И ты уже скорректировала график так, чтобы спокойно провести этот вечер в кругу друзей?
— Твоих друзей. Да, конечно.
— Я могу сесть?
Она кивнула на кресло возле стола и откинулась на спинку дивана, улыбнувшись. Дональд бросил быстрый взгляд на букет. Дорогая корзина, золотая лента. Короткая записка, которую невозможно было прочитать, но на уголке он заметил гравировку Р.Э.
— Вы помирились с мистером Эвереттом? — тихо спросил он. — Прости, что я заставил вас тогда поговорить.
— Как видишь, господин Эверетт трепетно относится к данным тебе обещаниям. Он принес извинения и прислал цветы. Думаю, конфликт исчерпан.
Дональд прищурился.
— Не думаешь. Ты никому и никогда не прощала подобных выходок.
— Конфликт исчерпан. Мое прощение значения не имеет. Эта ситуация не повредит твоим делам с Эвереттом. А остальное не имеет значения.
Офелия улыбнулась, и Астер почувствовал, как по телу разливается тепло. Его отношение к этой женщине было сложно описать словами. Он не хотел ее затащить в постель, как ту же Гекату. Не хотел и жениться на ней. Он хотел находиться рядом. Просто рядом. Сидеть и работать в ее присутствии, наблюдать за тем, как работает она. Находиться в одном пространстве, не мешая друг другу, а дополняя. Они первоклассные врачи, и могут друг друга дополнять.
— Он будет завтра на празднике. Это не станет проблемой?
Она покачала головой. Астер не заметил заминки, но почувствовал, что что-то в ней изменилось. Рамон — известный бабник. Если Офелия попадет под его чары, а потом окажется брошенной, для Астера это шанс. Шанс прийти на помощь и остаться рядом уже навсегда. Да, придется потерпеть. Но Эверетт ни с кем не поддерживает отношения дольше месяца. Чаще — пара ночей и все. Ему неинтересны отношения, ему интересна новизна. Офелия кажется женщиной совершенно другого склада. Рационализации. Боже, как же он любит рационализации.
Доктор Лоусон вскрыла конверт и улыбнулась.
— Завтра в семь. Ты любишь традиции.
— Должно же быть в этом мере постоянно хоть что-то, доктор Лоусон.
— Увидимся завтра, доктор Астер.
Глава шестая. Офелия Лоусон
10 марта 1967 года, вечер
Мередит наклонила бокал, рассматривая вино на просвет.
— Сухая выдержанная Франция — лучшее, что можно было изобрести, — веско прокомментировала она.
— Не рановато ли ты принялась уничтожать мой бар? — с улыбкой спросила Офелия, загоняя в прическу еще одну невидимку.
Она уже час пыталась уложить волосы так, чтобы понравилось ей самой. Две попытки предпринимала подруга, но в итоге все разобрали, волосы пришлось вымыть заново, и теперь Лия хотела собрать их в обыкновенный свободный пучок, но что-то шло не так. Ей не нравился образ, который получался. Слишком строго и по-деловому.
— Платье бери под цвет глаз. Которое мы покупали с тобой на неделе моды прошлой весной.
— Да там совсем нет спины!
— Вот именно. Зато оно удивительно оттеняет твои глаза, подходит под цвет кожи и не делает волосы мышиными.
— А ты умеешь поддержать.
— У меня хорошее настроение.
Офелия бросила на подругу лукавый взгляд.
— Да уж понимаю. Слышала. Стены-то тут тонкие.
Мередит выпила вино, взяла бутылку, налила еще и посмотрела на Лоусон заблестевшими от опьянения глазами. Белокурые волосы свободно лежали на плечах и, казалось, жили собственной жизнью, ослепительно сияя в свете кухонной лампы. Офелия фыркнула и вытащила все шпильки и невидимки из прически, посмотрела на себя в зеркало и взяла плойку. Пусть будут просто локоны. С одной стороны зачесать на виске, закрепить невидимками. С другой — взбить, дать объем и пустить свободной волной. Если она действительно выберет это темно-зеленое платье, обнаженную спину лучше прикрыть волосами. Благо, они были достаточно длинными, чтобы это не смотрелось комично.
Мередит пощелкала языком.
— Не будь ты гениальным хирургом, стала бы гениальной моделью. Твоя шея — это нечто. Джин Шримптон[1] не годится тебе в подметки, детка. Она пустоголовая кукла, которая любит сложные прически и красавчиков-фотографов. Но ты. Это нечто. Посмотри на себя. Боже, я должна была стать визажистом, а не ведущей. Я сделала из тебя топ-модель, детка.
Офелия улыбнулась. Макияж нравился и ей самой. Не так броско, как на обложках журналов, напротив, выдержанно и строго, но горячий душ и виртуозные руки подруги вернули ее лицу удивительную свежесть и строгость. Она походила на принцессу, которая готовилась выйти в свет. Осанка — отличительная черта темных существ, судя по всему, стройное тело, лицо с выразительными скулами, ровным тоном и сияющими сейчас ярко-зелеными глазами, подведенными карандашом, тенями. Темные от природы, несмотря на русые волосы, ресницы и четко очерченные брови, которые придавали ее строгому лицу слегка наивное и удивленное выражение.