Дональд прищурился.
— Не думаешь. Ты никому и никогда не прощала подобных выходок.
— Конфликт исчерпан. Мое прощение значения не имеет. Эта ситуация не повредит твоим делам с Эвереттом. А остальное не имеет значения.
Офелия улыбнулась, и Астер почувствовал, как по телу разливается тепло. Его отношение к этой женщине было сложно описать словами. Он не хотел ее затащить в постель, как ту же Гекату. Не хотел и жениться на ней. Он хотел находиться рядом. Просто рядом. Сидеть и работать в ее присутствии, наблюдать за тем, как работает она. Находиться в одном пространстве, не мешая друг другу, а дополняя. Они первоклассные врачи, и могут друг друга дополнять.
— Он будет завтра на празднике. Это не станет проблемой?
Она покачала головой. Астер не заметил заминки, но почувствовал, что что-то в ней изменилось. Рамон — известный бабник. Если Офелия попадет под его чары, а потом окажется брошенной, для Астера это шанс. Шанс прийти на помощь и остаться рядом уже навсегда. Да, придется потерпеть. Но Эверетт ни с кем не поддерживает отношения дольше месяца. Чаще — пара ночей и все. Ему неинтересны отношения, ему интересна новизна. Офелия кажется женщиной совершенно другого склада. Рационализации. Боже, как же он любит рационализации.
Доктор Лоусон вскрыла конверт и улыбнулась.
— Завтра в семь. Ты любишь традиции.
— Должно же быть в этом мере постоянно хоть что-то, доктор Лоусон.
— Увидимся завтра, доктор Астер.
Глава шестая. Офелия Лоусон
10 марта 1967 года, вечер
Мередит наклонила бокал, рассматривая вино на просвет.
— Сухая выдержанная Франция — лучшее, что можно было изобрести, — веско прокомментировала она.
— Не рановато ли ты принялась уничтожать мой бар? — с улыбкой спросила Офелия, загоняя в прическу еще одну невидимку.
Она уже час пыталась уложить волосы так, чтобы понравилось ей самой. Две попытки предпринимала подруга, но в итоге все разобрали, волосы пришлось вымыть заново, и теперь Лия хотела собрать их в обыкновенный свободный пучок, но что-то шло не так. Ей не нравился образ, который получался. Слишком строго и по-деловому.
— Платье бери под цвет глаз. Которое мы покупали с тобой на неделе моды прошлой весной.
— Да там совсем нет спины!
— Вот именно. Зато оно удивительно оттеняет твои глаза, подходит под цвет кожи и не делает волосы мышиными.
— А ты умеешь поддержать.
— У меня хорошее настроение.
Офелия бросила на подругу лукавый взгляд.
— Да уж понимаю. Слышала. Стены-то тут тонкие.
Мередит выпила вино, взяла бутылку, налила еще и посмотрела на Лоусон заблестевшими от опьянения глазами. Белокурые волосы свободно лежали на плечах и, казалось, жили собственной жизнью, ослепительно сияя в свете кухонной лампы. Офелия фыркнула и вытащила все шпильки и невидимки из прически, посмотрела на себя в зеркало и взяла плойку. Пусть будут просто локоны. С одной стороны зачесать на виске, закрепить невидимками. С другой — взбить, дать объем и пустить свободной волной. Если она действительно выберет это темно-зеленое платье, обнаженную спину лучше прикрыть волосами. Благо, они были достаточно длинными, чтобы это не смотрелось комично.
Мередит пощелкала языком.
— Не будь ты гениальным хирургом, стала бы гениальной моделью. Твоя шея — это нечто. Джин Шримптон[1] не годится тебе в подметки, детка. Она пустоголовая кукла, которая любит сложные прически и красавчиков-фотографов. Но ты. Это нечто. Посмотри на себя. Боже, я должна была стать визажистом, а не ведущей. Я сделала из тебя топ-модель, детка.
Офелия улыбнулась. Макияж нравился и ей самой. Не так броско, как на обложках журналов, напротив, выдержанно и строго, но горячий душ и виртуозные руки подруги вернули ее лицу удивительную свежесть и строгость. Она походила на принцессу, которая готовилась выйти в свет. Осанка — отличительная черта темных существ, судя по всему, стройное тело, лицо с выразительными скулами, ровным тоном и сияющими сейчас ярко-зелеными глазами, подведенными карандашом, тенями. Темные от природы, несмотря на русые волосы, ресницы и четко очерченные брови, которые придавали ее строгому лицу слегка наивное и удивленное выражение.
— Да, ты прекрасно бы устроилась в команде Vogue[2].
— Надо срочно менять профессию. Стану фотографом и стилистом. А ты, — Мередит наставила на нее указательный палец, — бросишь свою кровавую медицину и отправишься со мной покорять мировые подиумы. Париж, Милан, Лас-Вегас. Что мы забыли в этой дыре?..