— Войдите.
Дверь отворилась, пропустив главврача. Дональд Астер выглядел помятым и раздосадованным.
— Ты не брала трубку.
— Ты звонил?
— Да. Много раз. Что ты решила по поводу интернатуры?
Офелия поставила сумочку на стол. Дональд скользнул взглядом по кабинету, увидел свой букет, аккуратно стоявший на журнальном столике, заметил корзину пионов. Нахмурился было, но быстро выкинул лишние мысли из головы. Лоусон прочла по его лицу короткую и мучительную борьбу и улыбнулась, когда победил профессионализм.
— Сегодня суббота. Давай встретимся в понедельник и все обсудим.
— Мне надо предупредить Марту и назначить встречу?
— Просто поставь удобное для тебя время. Часа нам хватит?
Дональд кивнул.
— Я рад, что ты не отправила мои цветы в мусорное ведро.
Офелия рассеянно провела рукой по волосам, распрямляя локоны. Посмотрела на розы. Они так печально и тоскливо мерцали в свете ламп, что захотелось переставить, но она сдержалась. Посмотрела на шефа. Дональд будто постарел. Осунулся. Он не улыбался, волосы не уложил, и стала заметна отросшая челка, которая падал на лоб. Голубые глаза будто потускнели. Его явно что-то беспокоило, и это что-то не было связано с делами сердечными.
— Что случилось?
— Все хорошо. Просто устал после вчерашнего. Как ты смогла оперировать?
Она пожала плечами.
— Я почти не пила.
— Будь осторожна с Рамоном, — неожиданно подойдя ближе, проговорил врач. — Я видел вас вчера… прости, не следил. Просто будь осторожна. Он меняет женщин, как перчатки. И многие после него остаются…
Офелия вскинула подбородок.
— Я большая девочка. Но спасибо.
— Просто знай. Что если тебе будет больно и одиноко, я всегда тебя выслушаю. И помогу.
Она протянула ему руку, которую Астер после секундного промедления пожал, и снова улыбнулась. Его ладонь оказалась теплой и чуть шершавой, как будто он забыл использовать крем для рук. Офелия только заметила, что на нем не было халата. Джинсы, рубашка в клетку. Такой неряшливый и свободный вид. Такой необычный. Никакого лоска, никакой маски. Может, она впервые видела настоящего Дональда Астера без его вечной улыбки и сияющей, почти назойливой уверенности в себе?
— Спасибо, Дональд. Мне нужно идти.
— К нему?
Она отняла руку и посмотрела ему в глаза.
— Моя смена закончилась в 16.45. Я могу идти, доктор Астер, или у вас есть неотложное дело?
Дональд молча посторонился, пропуская ее. Офелия вышла, чувствуя, что злится. Злится на него. Но больше на себя. Потому что интуиция подсказывала: он прав. Он, черт возьми, прав. От Рамона надо держаться подальше. Она видела его в гневе, видела, как он играючи утаскивает женщин в свою постель и так же легко переключается. Слышала, что в Треверберге нет равного ему адвоката, и его находчивость, смелость, прямота и одновременно изворотливость в делах ее восхищали и пугали одновременно. Ее разум кричал: «Беги». Но, стоило Эверетту пробить ее личную зону и прикоснуться к ней, она могла думать лишь о том, что снова хочет увидеть его. Удивительную синеву внимательных глаз, его совершенные, тонкие черты лица, волосы мягкого каштанового цвета. Разглядеть ресницы и линию бровей, руки с аккуратными ногтями. Но все это меркло по сравнению с ощущением бесконечности, пропасти, которое окутывало ее, как только эмоциональный запах этого существа касался ее сенсоров.
Офелия шла по плитке больничного пола, стуча каблуками, напряженная, взбешенная и испуганная, вынужденная держать лицо. Астер парой слов сбил ее возбужденное состояние. Предвкушение приобрело привкус горечи. У главного входа она остановилась, не решаясь переступить порог. Может, отказаться? Извиниться, сказать, что у нее срочная операция? Взять дежурство в травме? Может…