Полностью переодевшись, она в последний раз оглянулась на аккуратно сложенный костюм на скамейке и подумала о том, как это символично. За этой дверью начиналась новая жизнь.
Час спустя
Лошади оказались великолепными. Высокие, ухоженные, разных цветов и характеров. Рамон предложил Офелии молодую вороную кобылку с необычным для данной породы добрым нравом, а сам выбрал золотого жеребца. Ахал-Теке, метр шестьдесят в холке, гордый и своенравный, встретил гостей протяжным ржанием, но присмирел при виде Рамона. Между этими двумя определенно была связь. Было приятно и волнительно видеть, как мужчина разбирается с упряжью. Конюх испарился, стоило им переступить порог конюшни. Рамон велел ему прийти через час. И вот сейчас они сами возвращались после длинной прогулки по весеннему лесу. Они говорили ни о чем. Вернее, обо всем. Обсуждали свои светлые жизни. Играли. Или примерялись, а можно ли снять маску. Рамон то и дело говорил что-то такое, что выдавало его тысячелетний возраст, и тогда Офелии становилось не по себе. Но через мгновение он задавал вопрос про больницу или образование, и беседа снова возвращалась на круги своя.
— А ты знакома с темной медициной? — неожиданно спросил он, когда лошади вышли на прямую тропинку, ведущую обратно к резиденции.
— Отдельно ее не изучала. Но смогу оказать первую помощь любому.
— А операцию?
Она удивилась.
— Не слышала, чтобы кто-то из вампиров или темных эльфов жаловался на больное сердце. Или чтобы операция была способна что-то исправить. Да и как оперировать без наркоза? Это пытка.
Он тихонько рассмеялся и наклонился вперед, чтобы огладить изящную шею жеребца рукой, затянутой в тонкую черную кожу перчатки ручной работы.
— Больное сердце вряд ли. А вот огнестрел… Темные существа также могут погибнуть от потери крови, как обычный человек.
— Знаю, — кивнула женщина, придерживая кобылку, имя которой не запомнила. — И, в отличие от людей, им можно вливать любую группу крови. Но повышаются требования к донору. Никакой химии.
— Надо ввести закон, по которому переливать в темных существ можно будет кровь только от психологически устойчивых доноров.
Офелия рассмеялась.
— Эмоциональный шлейф минимальный побочный эффект за возможность сохранить бессмертную жизнь.
Он кивнул, бросив на нее заинтересованный взгляд.
— Среди твоих коллег есть те, кто разбираются в темной медицине?
— А почему тебя это интересует?
Он пожал плечами.
— В наше время приятно знать, что в случае чего тебе самому или кому-то из твоих друзей спасут жизнь.
— Твоя работа настолько опасна?
В темно-синих глазах скользнула молния.
— Ты даже не представляешь, — ответил он и направил жеребца вперед. Далеко впереди уже показалась резиденция, освещенная десятками фонарей. Окончательно стемнело, и Офелия могла следовать лишь за его силуэтом, полагаясь на чутье лошади.
Немолодой конюх ждал их у конюшни. Он с учтивым поклоном принял обоих лошадей и увел их в денник, где собирался снять амуницию и хорошенько почистить. А потом укрыть весенними попонами и оставить на ночь в тишине и покое. Животные переговаривались тихим бормотанием, а Офелия с Рамоном остались одни. Она чувствовала себя так, будто ее лишили не лошади, а одежды. Он смотрел, не отводя глаз, ей в лицо, кажется, затаив дыхание. Одна рука свободно лежит на невысокой калитке. Ноги скрещены, спина прямая, а выражение лица сложно трактовать. Офелия медленно сняла перчатки и сжала их, чтобы хоть что-то держать.
— В гостиной приготовили чай. Если ты хочешь согреться.
— Я хочу переодеться.
— Могу я предложить тебе другой наряд на вечер?
Он протянул ей руку, и она осторожно ответила, позволив сократить расстояние между ними. Волнение разбежалось по телу ледяными иглами, дыхание перехватило. Все чувства вытолкнули разом, она будто получила удар в солнечное сплетение, когда Рамон поднял руку и поправил выбившуюся из наспех собранного хвоста прядку.
— Ты останешься?
Она хотела сказать, что это слишком для первого ужина. Что ей надо домой и лучше они встретятся вновь. Что ей нужно выспаться, восстановиться после потери пациента, принять решение об интернах и понять, как дальше работать с Дональдом. Что она должна побыть одна и выкинуть всю романтическую чушь из головы. Но вместо этого она сделала то, что не ожидала сама от себя. Она шагнула вперед, поднялась на цыпочки и прикоснулась к его губам. Он отреагировал мгновенно, притянув ее к себе. И снова руки на ее талии, терпкий, полный горечи и огня поцелуй. И ощущение, будто они летят в пропасть. Вместе.