Вспомнив, я накинул плотный капюшон балахона, потому что, не хвалясь, внешность моя запоминающаяся, особенно волосы и уши. Не хочется поднимать шум своей персоной, но со старостой придётся не скрываться. Я постучал в крепкую дверь, и она в какой-то момент приоткрылась.
— Чего надобно? — язвительный, сопящий дедовский говор послышался из-за образовавшейся щели.
— Ретисар Ванх-Сэф вас беспокоит, батюшка, — почти шёпотом ответил я. — Впустите? Дела есть.
— А чего ж не впустить? — почти хохоча, хрипло ответил старейшина и распахнул дверь. — Пущу. Голодны может, государь?
— Не хотелось бы объедать честный народ. Но эля я б выпил, — аккуратно прошагав в дом сказал я.
— Ваша воля, государь. Эй, — крикнул он, видимо, своей жене, — лежебока старая, а ну тащи эля кувшин, гости у нас.
Пока староста перебирал кружки на полках, быстрым раскачивающим шагом к столу, за которым я присел, подошла пухленькая женщина с кувшином, а дедок, шустро вернувшись ко мне с двумя резными деревянными кружками, налил в них эль из кувшина.
— Меня Фур зовут, ваше благородие, буду рад служить, чем смогу, — с то ли радостной, то ли болезненной от возраста тряской заявил староста.
— Во-первых, о моём визите лучше ни слова, а во-вторых, мне рассказывали, будто в ваших краях затесался дракон самый что ни на есть настоящий.
— Да, да, — оживлённо ответил Фур, облизнув эль с усов, — видел, не поверите, государь, своими глазами, иль не староста я, а пёс дворовой!
— Верю, верю, — успокоил я старика жестом ладони, — только подробности нужны.
— Пролетел, значится, с неделю назад, от моря с той стороны, где солнце в обед стоит. Здор-р-ровый, — протягивал Фур, нагнетая, — цве́та бронзы, глазища жёлтые, из пасти торчат з-зубы во все стороны, даже на крыльях когти есть, клянусь! Скотину когтями рванул, в два подхода потащил к морю. Местные мальчишки говорили, мол, дракон что-то рявкал на эльфийском. Что-то про десяток дней, про людей и Разлом, этому клясться уже не могу.
— Мгм, — задумчиво промычал я, почёсывая пушистое ухо перчаткой, — это всё?
— Ну как есть, государь, большего не знаю. Говорили, мол, — неуверенно продолжил старейшина, — был ещё один вдалеке, другого цвета. Ну и всё, получается.
— Интересно…
— Неужто собрались на дракона охотиться? Дело это гиблое, государь, одному не по силам. Ежели собрались, так брать с собой солдат крепких.
А что толку? Армия разбита, а брать с собой обычных людей нет смысла. Такое по силам разве что призванному, не иначе. Или богу… В любом случае, никто за такое не возьмётся, лишь безумец. Подвергать других людей опасности я не намерен. По рассвету пойду сам.
— Посмотрим, что делать, — ответил я после короткого задумчивого молчания. — Можно где-то у вас заночевать, отец?
— Конечно, койку вам постели, не королевская ложа, но чем богаты, государь.
— Спасибо. Я бы поспал, а на восходе уже будет виднее.
Утром, как и договаривались, я поскакал к морю, а через час увидел что-то в небе, когда за горизонтом неровного скалистого берега уже виднелось море. Сомнений нет, это был дракон. Он покружился высоко в небе, а затем стремительно полетел в мою сторону. Я остановился, лошадь привязал к одному из деревьев, что стояли на недавно выжженном, но уже клочками порастающем лугу. Существо всё приближалось, а я ждал его, опустившись к траве. Пространство у моей руки разрезалось, и из своего складского измерения, Кармана, я потянул цепь длиной ровно сотню вя́зей (вязь — мера измерения длины у эльфов, примерно два с половиной метра). Когда дракон уже был высоко надо мной, я подбросил конец цепи, тяжеленный пятиконечный шип, над головой, пальцем правой руки нарисовал ударную руну и использовал всю силу на цепь, которая, словно гарпун, стремительно взмыла ввысь, а я, начертив руну воздуха, полетел за ней следом. Когда мы поравнялись по высоте с драконом цвета болота, я потянул цепь к себе и стал раскручивать, паря в небе с помощью руны воздуха, управляемой правой рукой. Дракон, кажется, замедлился и хотел меня облететь, находясь в пределах хлёста моей цепи, но она уже стремилась в него, словно непомерно длинное копьё, а настигнув, стала обвиваться вокруг правого крыла. Зверь широченными взмахами старался сбросить меня, но от его неудачных попыток я лишь всё быстрее раскручивался на его крыле и заматывал цепью. Когда я оказался на верхней стороне крыла около спины, цепь почти на всю длину обмотала крыло, и дракон то снижался, то летел выше, как бы хромая. Я ловким движением обмотал вокруг руки край цепи, за которую держался, и ухватил толстый острый шип на хребте существа, потянул цепь к себе, помаленьку наматывая на спинной шип, который словно кол в земле неподвижно торчал из хребта. Дракон ревел, всё яростнее махая левым крылом, пытаясь отбиться от меня длинным хвостом, но я продолжал наматывать цепь и зверь, описывая хаотичные спирали, падал вниз. Упав, мы прочесали по рыхлой земле и остановились. Истошные вопли дракона не кончались.