Фиона посоветовала ему не беспокоиться насчет всех этих вещей, когда он будет управлять пингвином. Она сказала что это просто дополнительные свистки и бубенчики, которые Гаррет приспособил просто потому что они случайно ему попались. Об этом как раз ворчал собирающийся уезжать Войтек, когда они вернулись на Ямахе обратно на мотоциклетный двор.
Хотя это было не похоже на то, что говорил им Гаррет в номере Холлис в отеле. Гаррет сказал что Фиона будет пилотировать второй дрон, который как будь то собран из маленьких вертолетов, поэтому Милгрим будет рулить пингвином. Наблюдать театр в целом, сказал он. А когда Милгрим спросил где это театр находится, Гаррет ответил что еще не знает, но он уверен что Милгрим с этим отлично справится. Милгрим вспомнив с каким удовольствием он гонял черного ската, решил что будет просто пока соглашаться со всем. Хотя то, что кому-то пришла в голову идея дать ему возможность чем-то управлять, была для него новой. Обычно кто-то другой чем-то управлял, а Милгрим лишь наблюдал за этим. Он решил что в действительности ему следует лишь смотреть, используя камеры, которыми был оборудован пингвин. Он решил что так будет лучше, к тому же Фиона сказала что тазер это просто случайное дополнение.
В ограниченном пространстве куба Вегас было непросто заставить пингвина сделать что-нибудь. Скат к примеру мог делать ритмические сальто. Тем не менее он запустил пингвина, заставив его двигаться постоянно вращаясь вокруг своей горизонтальной оси. Если он стукался о стену, а Фиона замечала это, то на лице ее отражалось неудовольствие, так что он пытался быть максимально осторожным.
Она сообщила что электроника в крыльях очень хрупкая, а пингвин без нее становится беспомощным. Поскольку пингвины не летают, то это был не совсем полет, скорее он плыл по воздуху, вместо воды, и как только ему указывали конечную точку назначения, он сам разбирался как до нее доплыть. И сейчас он пытался осторожно не следовать этой концепции. Вообще он хотел бы выйти наружу и полетать пингвина там, так как он видел его летающим в Париже, но она сказала что этого нельзя делать, потому что кто-нибудь может их увидеть, к тому же Гаррет настоял на том, чтобы она не позволяла Милгриму выходить на улицу.
Сидеть здесь с Фионой было очень хорошо, пока он был занят, но в какой-то момент он вспомнил жутковатый душ в номере Холлис, хотя того, что там витало, вряд ли стоило опасаться.
— Неплохо если бы здесь был душ, — произнес он, замедляя вращение пингвина и остановив его в конце концов, когда он перевернулся тазером вниз. При этом он ощущал чудесное удовлетворение от того, что ему удалось заставить пингвина двигаться плавно и гладко.
— Здесь есть душ, — сказала Фиона, подняв взгляд от своего Эйра, с которым она сидела за столом.
— Да? — Милгрим, лежащий спиной на белой пене матраса, обвел взглядом пустые белые стены, предположив что он где-то не разглядел дверь.
— Бенни соорудил. Байкеры иногда пользуются им. Там такая старая лейка, на которых еще были смонтированы боксы для монет. Пошли, я схожу с тобой.
Милгрим внезапно ощутил как вспотели его подмышки представив себя в душе вместе с Фионой одновременно. — Давай сначала ты, потом я.
— Нет, душу Бенни доверять нельзя, — ответила Фиона. — Однажды включившись, он в любой момент может отрубиться. Так что в душ пойдем вместе.
— Вместе, — произнес Милгрим, обнаружив что интонации его голоса стали в точности такими, какими они были когда его задерживала полиция. Он кашлянул.
— Мы не будем включать свет, — сообщила Фиона, которая сейчас смотрела на него с выражением, которому он никак не мог придумать названия. — Мне нельзя выпускать тебя из виду. Буквально. Он так сказал.
— Кто? — спросил Милгрим, теперь уже своим собственным голосом.
— Гаррет. — Она надела свои бронированные брюки, спустившись на бедра, в элегантном Бигендовом кресле, а затем белую, облегающую футболку, наверху круглой эмблемы на которой было написано РАДЖ, а внизу этой круглой эмблемы было написано КОВЕНТРИ. Между двумя этими надписями красовалась красная геральдическая рука открытая и вскинутая вверх, словно бы ладонь предлагала всем держаться подальше от небольшой, но выступающей груди за ней.