— Здесь есть пиво?
— Конечно есть. — Осмотревшись, он таки обнаружил холодильник, закрытый декоративной панелью из красного дерева. — Какое вы предпочитаете?
Она заглянула в холодные матово-серебрянные внутренности. — Я не знаю ни одного из этих.
— Может Бека, — предположил его робот. — Он конечно не такой как в Америке.
— А вы?
— Я не пью алкоголь, сказал он, передавая ей бутылку Бека и выбирая себе безалкогольный напиток. Она открыла пиво используя что-то фундаментальное с толстой рукояткой из оленьего рога, и сделала глоток прямо из бутылки.
— Зачем вы меня сфотографировали? — спросил Милгрим, неожиданно переключившись с тембра робота на совершенно чужой голос человека, которого следует арестовать автоматически и немедленно.
— Я одержима, — ответила она.
Милгрим вздрогнул и заморгал.
— Изначально, — продолжила она, — Я собираю улики. По большей части в папки с файлами. Документы, фотографии. Иногда я развешиваю их на стене у себя в офисе. У меня есть ваше фото с задержания за наркотики в Нью Йорке в 1997.
— Мне не предъявляли обвинения, — сказал Милгрим.
— Нет, — согласилась она, — не предъявляли. — Она сделала еще глоток Бек. — И у меня есть значительно более свежая копия фотографии из вашего паспорта. Но сегодня утром, когда я за вами наблюдала, я решила что в полдень мы должны поговорить. И прежде чем сделать это я хотела сфотографировать вас. В каком-нибудь месте. К тому же я действительно одержима насчет фото. Сейчас я не уверена, решила ли я сначала поговорить с вами или сначала я решила сделать ваше фото, и это должно было означать что нам следует пообщаться после обеда. — Она улыбнулась. — Вы не пьете ваш напиток?
Милгрим посмотрел вниз на маленькую жестянку, потянул крышку и налил немного чего-то желтоватого и газированного в стакан хайбол.
— Давайте присядем, — сказала она и устроилась в кожаном клубном кресле. Милгрим взял другое и сел напротив ее.
— Что я сделал?
— Я не ясновидящая, — ответила она.
— Извините?
— Ну ладно, — сказала она, — вы не заполняли налоговую декларацию о доходах почти десять лет. Хотя, может быть вы не зарабатывали ту сумму, от которой требуется заполнять декларацию.
— Пожалуй не зарабатывал, — сказал Милгрим.
— Но сейчас вы трудоустроены?
— Я в некотором роде получаю гонорары, — сказал Милгрим сконфуженно. — Ну и мне компенсируют расходы.
— Достаточно серьезные расходы, — сказала она, оглядывая бар вокруг. — Это рекламное агентство Голубой Муравей?
— Формально нет, — сказал Милгрим, ему не понравилось как это прозвучало. — Я выполняю некую работу для владельца и руководителя. Слово «руководителя» в его фразе прозвучало несколько неприятно.
Она кивнула и восстановила визуальный контакт с ним. — Вы почти не оставляете следов мистер Милгрим. Колумбия? Славянские языки? Переводы? И какая-то работа на правительство?
— Да.
— У вас нет истории если воспользоваться термином компании Чоис Поинт. Это означает что у вас не было кредитной карты десять лет. Это означает что у вас не было никаких адресов эти десять лет. И я бы предположила мистер Милгрим, что у вас были проблемы с наркотиками.
— Были, — сказал Милгрим, — да.
— Но на мой взгляд сейчас вы не выглядите как человек, у которого проблемы с наркотиками.
— Сейчас их нет.
— Нет. Похоже вы приобрели некоторые рефлексы, которых у вас не было, когда вы принимали наркотики. И возможно у вас могут возникнуть проблемы с компанией, для которой вы работаете. И как раз об это я хочу с вами поговорить.
Милгрим сделал глоток содержимого своего стакана. Какая-то коррозионно-горькая Итальянская лимонная газировка. Глаза его распахнулись.
— Зачем вы ездили в Миртл Бич мистер Милгрим? Знаете вы человека, с которым там встречались?
— За его брюками.
— За его брюками?
— Я срисовывал выкройку, — сказал Милгрим. — И сфотографировал их. Человеку за это заплатили.
— Вы знаете сколько?
— Нет, — ответил Милгрим. — Несколько тысяч. — С помощью большого и указательного пальца он жестом бессознательно показал какой толщины была пачка стодолларовых купюр. — Скажем десять штук?
— И брюки эти являются собственностью Министерства Обороны? — спросила она глядя прямо на него.
— Я надеюсь нет, — ответил Милгрим, чувствуя себя глубоко и внезапно несчастным.
Она сделала большой глоток своего пива, продолжая все так же прямо смотреть на него. Кто-то засмеялся в одной из смежных с баром комнат, из-за Французских дверей так же обитых красным деревом. Смех вполне соответствовал окружающему декору.