– Еще сока? – игриво спросила слегка одетая официантка.
Я утвердительно кивнул.
– А может, чего покрепче?!
– Ладно, принеси кофе с коньяком.
– Одну минуточку! – вильнув бедрами, официантка удалилась.
Закурив сигарету, я покосился на часы. Без двадцати восемь. Вскоре должен появиться связник-сутенер, и тогда…
– Здравствуйте! Очень рада снова вас видеть! – чирикнул знакомый голос, и за столик рядом со мной бесцеремонно уселась зеленоглазая девчонка с прической «я у мамы вместо швабры». Лена Скворцова, студентка 2-го курса заочного юрфака, работавшая в приемном покое той больницы, где зарезали бедолагу Гаврилова[5]. – Здорово вы меня прикололи с жуткой бадьей вашего судмедэксперта и с недоеденным сникерсом в руке мертвеца! А я и поверила, ха-ха! Специфический юмор у наших силовиков! Хотя клево получилось! – весело щебетала она. – Но, знаете, не ожидала встретить вас в подобном месте. – Чистый лоб девушки посетила легкая морщинка. Зеленые глаза глуповато моргнули. – Неужели офицеры ФСБ посещают такие заведения? А если начальство пронюхает?! А-а-а, вы, вероятно, на задании!!! Тогда другое дело. Понимаю! А я вот случайно проходила мимо, решила спрятаться от метели, переждать непогоду в первом попавшемся баре и в результате… – тут наконец девчонка заметила мой бешеный взгляд и испуганно прикусила язык.
– П-простите, п-п-пожалуйста, – пропищала она, вскочив на ноги и пятясь к дверям. – Я… я о-б-бозналась, н-наверное. С-слишком м-много в-выпила!!!
– Ничего страшного, – подавив клокочущую в груди ярость, добродушно усмехнулся я. – Меня часто с кем-то путают!
– Из-з-звините, из-з-звините, – продолжая бессвязно лепетать, Скворцова задом вывалилась в вестибюль.
Я осторожно осмотрелся. Никто из окружающих, казалось, не обратил на инцидент ни малейшего внимания. Трое прыщавых юнцов, справа от меня, завороженно уставились на сцену, где стриптизерша размахивала снятыми трусиками, словно флагом. Худой курчавый мужчина в обсыпанном перхотью пиджаке (он сидел слева) томно щурился и цокал языком. Жирный, пучеглазый боров (чуть спереди), довольно похрюкивал и одновременно наливал себе очередную порцию спиртного. Господин Ерофейкин вновь пускал слюни. Остальные посетители находились достаточно далеко и вряд ли могли слышать болтовню глупой девчонки. «Может, и обойдется, – немного успокоившись, подумал я. – Но какова все-таки дура! И принесла же ее нелегкая!!!»
Между тем стриптизерша перестала махать трусами и, бесстыдно подергав тазом, швырнула их в зал. Множество существ мужского пола (в том числе позабывший о задании Ерофейкин) дружно бросились к «сувениру». Образовалась куча-мала, в которой и исчез «прогрессивный писатель». «Блин горелый!!! – мысленно выругался я. – Ну, как работать с таким уродом?» Слащавая мелодия стихла. Голая танцовщица убежала за кулисы. В наступившей тишине отчетливо слышались сопение, урчание, задушенные матюги и жалобные взвизги придавленных. Так продолжалось минуты три. Затем куча постепенно распалась. Довольные, тяжело дышащие участники схватки с обрывками трусов в потных руках возвращались на свои места. Однако Ерофейкина среди них не было. Виктор Владимирович неподвижно лежал на полу лицом вниз. Из правого уха «классика» стекла струйка крови и торчал кусок длинной вязальной спицы.
– Уби-и-и-ли!!! Человека уби-и-и-ли!!! – пронзительно завизжала молоденькая официантка. Посетители повскакивали со стульев и молча ломанулись к дверям.
– Внимание! Кольцо! Блокировать выходы! – скомандовал я в портативную рацию, замаскированную под портсигар.
Ответа не последовало.
– Кольцо, блин! Почему молчишь?! – взорвался я и вдруг краем глаза заметил одного из наших оперативников, так же безуспешно сражающегося со своим передатчиком. «Кто-то поблизости включил генератор помех! – осенило меня. – Вот это мы влипли!!!»…
Рации заработали спустя четыре с половиной минуты. К тому времени минимум треть посетителей успела выскочить на улицу и затеряться в метели. Подчиненные избегали встречаться со мной взглядами. А сам я, с дрожью в поджилках, предвкушал малоприятную беседу с полковником. Стремясь оттянуть ее как можно дальше, я развил бурную деятельность на месте происшествия. Отдал приказ «всех впускать, никого не выпускать», вызвал дополнительное оцепление, отправил двух оперативников обыскать здание сверху донизу, поручил Максиму Казанцеву опросить метра, официанток и танцовщиц, поставил у дверей охрану, загнал оставшихся посетителей в просторное пустое помещение, примыкающее к залу, и начал вызывать их по одному для дачи предварительных показаний. Люди предъявляли документы, я списывал данные в блокнот и при включенном диктофоне задавал стандартные вопросы, на которые получал не менее стандартные ответы: «Не видел… Не знаю… Все побежали и я побежал… Нет, с убитым лично не знаком…» и т. д. и т. п. Короче, пользы от такого общения было ноль! Восьмой по счету оказалась Лена Скворцова.
– Опять ты! – невольно содрогнулся я. – Ты что, доконать меня решила?!! И, кстати, почему ты до сих пор здесь?! Я думал, ты давно дома, в куклы играешь!
– Я… Я хотела уйти, – промямлила Лена. – Но испугалась метели и осталась в вестибюле… Зато теперь я могу помочь следствию. Надеюсь, это учтется при вынесении приговора?!
– ??!!
– Приговора трибунала, – печально повторила девушка. – Ведь я раскрыла ваше инкогнито и, вероятно, сорвала вам операцию…
– О Боже! – схватился за голову я. – Час от часу не легче!!! Трибунала!!! Н-да! Интересно, какой дряни ты начиталась?
– Значит, меня не будут судить?! – радостно встрепенулась Лена.
– Конечно же, нет, – устало вздохнул я. – Кому ты, на фиг, нужна? А вот ремнем по мягкому месту тебя бы не мешало отшлепать!!!
– Ой, спасибо! Большое-пребольшое! Прямо камень с души свалился!!! – восторженно зачирикала студентка.
– Иди, горе луковое, иди к мамочке! – мрачно посоветовал я. – Без тебя проблем хватает!!!
– А разве вас не интересуют мои показания?! – искренне изумилась Лена. – Я же видела убийцу собственными глазами. Могу описать!
– ??!!
– Ну да, видела. Худой такой, кучерявый, в сереньком пиджачке, присыпанном перхотью….
От неожиданности я чуть не свалился со стула. На миг мне почудилось, будто все происходящее просто нелепый сон. Я больно ущипнул себя за руку и потряс головой, в надежде проснуться, но не тут-то было!
– Он выбежал из зала значительно раньше остальных, – непринужденно продолжала девушка. – На левой руке у него виднелась свежая кровь, но не его. Пореза там точно не было! Я ведь в больнице работаю, разбираюсь в подобных вещах. Он ужасно торопился, сильно толкнул меня плечом и, не извинившись, выскочил на улицу. Без верхней одежды…
«Тот самый тип, который сидел слева от моего столика, – подумал я. – Пришел одновременно с нами и со стороны контролировал ситуацию, маскируясь под обычного любителя голых баб… Услышал болтовню девчонки, понял, что Ерофейкина „пасут“, каким-то образом предупредил Ираклия и при первом удобном случае ликвидировал спалившегося агента. Потом покинул кабак и включил генератор помех, установленный, надо думать, в одной из припаркованных у входа машин. Наши „наружники“ его благополучно прошляпили. Во-первых, свирепая метель, видимость хреновая. Во-вторых, сигнала-то они не получили! А гаденыш потихоньку отъехал куда-нибудь за угол и заблокировал нашу радиосвязь на четыре с половиной минуты. Затем спокойно смылся… Да уж! Грамотно работают, сволочи! Только одного не учли! Лейтенант Шульгин постоянно снимал ерофейкинский и окрестные столики на скрытую камеру. Стало быть, на пленке должна запечатлеться физиономия чертова кудряша, в различных ракурсах».
– Вот тебе ручка, бумага. Сядь за стол и подробно запиши свой рассказ, – вслух обратился я к Скворцовой. – Не торопись, припомни мельчайшие подробности. Тогда ты действительно поможешь следствию и… и полностью искупишь вину!
– Спасибо, – широко улыбнулась девушка. – Я постараюсь. Изо всех сил!!!