21-е — сплошной Хичкок. Добил 12 страниц. А на следующий день поехал на Пятницкую. Записал программы на р/с «Маяк»: криминал и любовь. Отказался выпить с Кудриным, и далее на Тверской бульвар — в «Эхо планеты». Оттуда в ЦДЛ платить взносы. И все надо, надо, надо… Первый канал ТВ пригласил в какую-то программу «Цивилизация», а я, как тягучий лейтенант Коломбо из ТВ-сериала, уже не успеваю…
26 июня — маленькое отдохновение: на Неглинной с Ще побывали на выставке «Парижское кафе» — Борис Григорьев, Зданевич, Дейнека, Коровин, Судейкин… Около метро «Революция» столкнулись с митингом коммунистов. Какой-то бесноватый оратор кричал, что «у нас в годы войны было все: танки, бомбы, пушки!..» А что сейчас, не хватает пушек на каждую мирную единицу? И еще митингующие несли плакаты: «Евгений Киселев, Сванидзе, Доренко — современные геббельсы!». Господи, какая же у них каша в голове!..
1 июля — на машине отвезли в Останкино, рукгруппы Сергей Алексеев горит желанием сделать со мной историческую рубрику, он хочет, а начальство? И поэтому: «Ничего не обещаю», ну, а я: «Ничего не жду». В гримерной гримировался вместе с вдовой Игоря Ильинского актрисой Еремеевой, она мне неожиданно подарила книгу о режиссере Борисе Равенских. Ну, а я рассказывал под запись о том, что происходило 100 лет назад.
28-го поехал на Арбат, в Большой Афанасьевский, в какой-то студии располагается штаб-квартира председателя партии девственниц 30-летней Лизы Лавинской. Почти рядом идет съемка обнаженной модели для «Плейбоя». Голая модель сидит на подоконнике и в руках держит черный зонт. Слышны команды: «Открой!.. Прикрой!.. Развернись!..» — чтоб поэффектнее и поэротичнее. Потом фотограф добрался до нас с Лизой: усадил спинами друг другу и щелкнул. И где-то этот снимок наверняка мелькнул… Сама Лиза — некрасивая и бубнящая женщина о том, что все мужчины тупые и агрессивные. Подарил главной девственнице свой «Налог на любовь».
29 июня — встреча в бизнес-центре на Тверской с миллионером Б., он предложил написать книгу о том, как начинался бизнес его и друзей. О том, как студентами мыли окна, как торговали книгами и оренбургскими платками и т. д. Книга-откровение. Естественно, за деньги. «Я подумаю», — сказал я. Встреча на «Динамо» с Игорем Добронравовым: обмен книгами, я ему «Клуб 1932», а он — свое и пресс-центра детище — огромный фолиант, посвященный футбольному клубу «Динамо», на эту историческую хронику Игорь потратил почти 10-летие. Что ж, у каждого своя миссия…
7 июля — о бытовых делах — ни слова. А вот творческие закончил. 11 страниц текста «Михаил и Наталья. Русская лав стори» — о великом князе Михаиле Романове — 32 страницы. Вел переговоры с Анелей Меркуловой о большой программе, а, может быть, сериале — «Русский след», о судьбе знаменитых русских эмигрантов. Долгие, тягучие и безрезультатные переговоры, ибо мало написать текст, под него надо пробить немалые деньги… А тем временем «Коктейль “Россия”» отправлен в типографию в Можайск (загнали за Можай — есть такая поговорка)… В журнале «Времечко» вышел материал о Наполеоне и Марии-Луизе, в «Эхо планеты» — о ноте Керзона.
И к вопросу, как нахожу своих героев? По-разному, иногда случайно, так, искал кого-то в своем архиве, и вдруг вывалилось досье с вырезками о Льве Троцком. И я загорелся: Троцкий — это архиинтересно!.. Одна опасность: назовут троцкистом…
11 июля — за один день проглотил два тома воспоминаний Троцкого «Моя жизнь». Лев был не без литературного таланта. Ездили на Ваганьково. 48 лет прошло после ухода мамы. И вот только что: Булат Окуджава, Горин, Брагинский… динамовцы: Лев Яшин, Игорь Численко…
16 июля — раньше мечтал о Париже, теперь о Звенигороде: передохнуть, подышать… Ну, а 12-го дышал воздухом Останкино и подвергался излучению Останкинской башни. Вез меня бывший геолог, ныне работы нет, и пришлось сесть за баранку. Приехал в редакцию — сплошное уважение и респект за умение просто и доходчиво доносить исторические темы. Вместе со мной в программе была Маша Арбатова, мы с ней даже немного сцепились: Зюганов — политик или нет, моя позиция: горе-политик, даже и квази… Ну, а в эфире разговор шел о супружеских изменах, в разговоре еще участвовала Лена Левина. Я говорил о Суворове, Багратионе, Бальмонте…
14-го завершилась эпопея с «Садом любви»: поехал к Песковой, и она отдала мне рукопись с листами цветного ксерокса и кассетой с набором. Как жаль: могла бы выйти роскошная книга, но все уперлось в деньги и, как говорят в Одессе: ша!.. Чтобы сгладить так и не расцветший «Сад любви» в течение пяти лет (!), подарила изданные ею «Золотые альбомы» к 200-летию Пушкина. Пушкину повезло больше, чем мне. Не знаю, рад ли он (там, на небесах), но я за него рад. Ну, а мне пришлось утешиться вышедшей газетой с материалом «Париж — город гурманов». Еще печатал Троцкого и вполглаза смотрел «Академию любви» — Вольтер…