27 сентября — пришла в голову еще одна идея сделать книгу «Бал Сатаны» о террористах. Но это требует множества информационных поисков, сил на которые нет. И идею отбросил… Пришло письмо из Прокуратуры РФ от 17 сентября: «Ваш статус изменен. Вы признаны подвергшимся политической репрессии и реабилитированы». Сын репрессированного отца — понятно. А сам? Что-то из юридической казуистики…
30 сентября — два дня в Звенигороде на новых условиях: два дня бесплатного отдыха взамен на выступление, словом: бартер. Но туда и обратно на своем транспорте, то бишь, на поезде. Два медовых дня, полулюкс № 3 в корпус-флигеле около главного шереметьевского дворца. Во всем флигеле мы жили одни, и на ночь запирал охранник. Выступление было в библиотеке, собралось 27 человек. Тема: Марлен Дитрих. Отговорил, и гуляй свободно. Потом обед, еще полдник с булочкой, — спасибо не то пригласившей Катерине, не то Марлен Дитрих. Снова гуляние, ужин и перед сном телевизор с сольным концертом Буйнова, который пообещал, что
А хотелось спать и спать. Утром встали и, как чеховские три сестры: «В Москву! В Москву!..» И уехали 30-го раньше времени, но все же два неполных дня были медовыми. Отдых без тарахтенья на машинке и звона кастрюль на кухне…
6 октября — по ТВ в «Гласе народа» Жириновский надрывался, что Россия в последнем вагоне, без буфета и туалета. Славик Шустер никак не мог угомонить Жирика.
2 октября поехал в ресторан «Огород» на проспект Мира на праздник в связи с выходом 50-го номера журнала «Новое литературное обозревание» (НЛО) с представлением, банкетом и прочим, даже с гимном:
Когда есть деньги, а у Ирины Прохоровой — брат миллионер, то можно позволить себе все, даже сочинить гимн… Пригласившие меня в «Огород» Юра Кочеврин и Наташа Брагина познакомили меня с поэтом Леонидом Завальнюком (1931)… А у меня на рынке свои игры: подарил «Ангела» знакомой медовнице, а она в ответ — банку цветочного меда.
9 октября — я в четырех ожидаемых книгах. Травникова освободилась от серии «Любовные романы» в «Радуге» и грозится заняться моей Москвой. «Пашков дом» отправил «Огненный век» в типографию, а денег нет — бьются за них. В «Вагриусе» деньги есть, но очень вибрирующий редактор в книге «В садах любви»: все ставит под сомнение. И, наконец, «Жираф»: то ли дремлет, то ли читает рукопись, и никаких сигналов. Ну, а автор четырех книг сочиняет вариант для журнала «Алеф»: «Перебирая наши даты», а дат, связанных со знаменитыми еврейскими именами, немало. И иногда смотрю телевизор, особенно когда крутят западные фильмы, вот был нидерландский «Стрелочник» (1986, реж. Стеллинг), психологическая сюр-драма с отсветами Бергмана и Тарковского. После подобных кинокартин трудно воспринимается Марк Бернес с его бодрячеством: «Все у нас впереди, все у нас впереди!..» Что впереди?!
На ТВ мелькнул Николай Цискаридзе, измотанный и усталый, и заявил, что, когда выйдет на пенсию, не пошевелит даже пальцем. Вот и меня мои книги достали. Ничего не хочу… В «ВК» ответил в опросе «Что у вас нового?» так:
«Волнует меня смешная вещь — молчание волчат от критиков и литературы. Казалось бы, книга «5-й пункт, или Коктейль “Россия”» давала повод разорвать автора в клочья, или, напротив, носить на руках и забрасывать цветами. Ни того, ни другого не произошло…» Как говорится, наболело, и рубанул!..
15 октября — из хороших новостей: 13-го, в субботу, с Ще вырвались в дальнюю рощу и схватили последнюю осеннюю красоту, мягко ступая по ярко-желтому ковру из опавших листьев. А так все по-старому: работа, машинка, вычитка. Позвонили с ТВЦ и пригласили на программу о Лермонтове, рассказать что-то эдакое, я отказался:
не хочу «раздевать» Михаила Юрьевича. А вот у некоторых спортивных комментаторов ни стыда, ни совести. «Спартак» играет в Праге. В борьбе за мяч рухнули спартаковец и чех. Маслаченко жалостливо сочувствует нашему игроку, а про чеха жестко говорит: «А этот что корчится?!» Старая гвардия: мы и они, у нас доблестный «разведчик», на Западе — гнусный «шпион».