М а т ь
На площадь скоро мы придем.И там в огонь ты бремя сбросишьТяжелое, что ныне носишь,Мой милый сын, с таким трудом.
Женщина с ребенком уходит, два нумансианца остаются.
В т о р о й
Унылая, и поступью неспешной,Предвидя скорую с землей разлуку,Мать бедная в судьбине безутешнойДвух сыновей берет с собой на муку.
П е р в ы й
Такой же путь пройдем и мы, конечно,И на себе всесильной смерти рукуПочувствуем. Но праздны речи эти —Пора узнать, что решено в с о в е т е.
Уходят.
Конец третьего акта.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
В лагере тревога. На шум выходят Сципион, Югурта и Гай Марий.
С ц и п и о н
Что значит этот шум, декурионы?В такое время за оружье браться?Иль озорник бунтует немудреный,Который хочет к праотцам убраться?А может быть, мятеж проник в колонныИ нам с бунтовщиками надо драться?Ждать от врага не можем мы геройства, —Ужель дождались мы в тылу расстройства?
Выходит с обнаженной шпагой Квинт Фабий и говорит:
К в и н т Ф а б и й
О, не волнуйся, вождь. Совсем иноюПричиной вызван шум. Но с этим деломПокончено, хоть, сознаюсь, ценоюХрабрейших и сильнейших в войске целом.Нумансианца два всему виною,Нас изумившие поступком смелым;Ночной порой они сквозь ров пробралисьИ в стане нашем мужественно дрались.
Они заставу первую прорвали, —Не различая, копья ли, мечи лиИх бешенству во тьме отпор давали, —И с боем в самый лагерь проскочили.Они к палаткам продвигаться сталиФабриция, и время улучилиВред нанести такой, сражаясь вместе, —Что шестеро солдат легло на месте.
Лишь луч, в который молния одета,Так скоро путь на землю совершает;Лишь по небу хвостатая кометаС такою быстротою поспешает, —С какою пронеслась лавина эта…Единый взмах — и меч их сокрушаетВсе, что им под руку ни попадется…Потоками кровь римлян на земь льется.
Их сталь легко Фабриция пронзила,Эрациеву каску проломала,Ольмиде руку начисто скосила,И жить ему, увы, осталось мало.Проворных ног стремительная силаГде только Стацию не помогала? —Но пал и он: с нумансианцем спорить, —Не значило ль — свой к смерти бег ускорить?
Среди палаток буйство продолжая,Они внезапно к складу повернули,Где сберегалась пища небольшая:Хлеб, сухари… И тут мечи сверкнули,Один, надежды наши разрушая,Успел уйти. Другого в миг проткнулиКлинки солдат. Убитый очень молод.Обоих разъярил, как видно, голод.
С ц и п и о н
Когда они в тисках осады столькоСпособны обнаруживать напора, —Так если дать свободу им — насколькоПокажут больше силы и задора!Неукротимые они! — Но толькоЛишь до поры до времени. Мы скороДокажем — перед хитростью военнойНе устоит противник дерзновенный.
Сципион со своими уходит; тогда суматоха начинается в городе. Показывается Марандро, весь истекающий кровью; в левой руке у него белая корзинка, в которой лежит несколько окровавленных сухарей. Он говорит:
М а р а н д р о
Ты что, мой милый, ослабел?Ты что? совсем ослабеваешь?Не ты меня в беде бросаешь! —Я бросил друга!.. сам же цел!О Леонисьо, друг! Идем!Ужели он не отзовется?Ужель мне одному придетсяВернуться? — Мы ушли вдвоем!Так, значит, платой дорогой —Ценой истерзанного тела —Судьба продать нам захотелаВот этот жалкий хлеб сухой?Но раны гибельная сила,Что жизнь твою скосила вдруг,О, для чего она, мой друг,Меня тогда же не сразила?Угодно, стало быть, судьбе,Взамен желанной общей доли,Мне даровать отраву боли,А славу верности — тебе.Но, друг, тебя я не лишуВенка за истинную дружбу! —Чтоб оплатить такую службу,И сам к тебе я поспешу.И тотчас же душа, ликуя,К тебе, любимый, отойдет,Лишь Лира нежная придетЗа хлебом грубым, что несу я.Хлеб, взятый у врагов лихих,Нам с боя жаркого уступлен!Он пролитою кровью купленДрузей погибнувших двоих.
Выходит Лира с охапкой платья, которое она несет, чтобы сжечь на костре.
Л и р а
Ты ль это встал перед очами?
М а р а н д р о
Я пред тобой в последний раз, —Мучения мои сейчасОкончатся, увидишь, сами.Слова, что я сказал, не ложь, —Припомнить их тебя зову я:«Знай, Лира, ты, пока живу я,Голодной смертью не умрешь!»Двойная мука, вижу я,Обоим выпала на долю:Тебе принес я хлеба вволю, —Но на исходе жизнь моя.
Л и р а
Что ты сказал, Марандро, милый?
М а р а н д р о
Не медли голод утолитьТем временем, как Парка нитьСрезает над моей могилой.И этот, Лира, хлеб простой,Напитанный моею кровью,Насытит, принятый с любовью,Печальной горькою едой.Перед тобою хлеб, которыйВсе силы Рима стерегли,И все ж купить его смоглиДва добрых друга смертью скорой.Любовь, что душу мне томит,Какой хотите мерой мерьте:Из-за нее пришел я к смерти,И Леонисьо мой убит.Мою любовь, которой чищеНет на земле, принять спеши.Она — питанье для души,И выше не бывает пищи!Добра ли жизнь была иль зла, —Моей судьбою ты владела.Прими же ныне это тело,Как душу ранее взяла.