2
Управление астрополем, поддержание микроклимата, расчет динамики и геометрии полета, контроль за работой средств коммуникаций и противометеоритной защиты, развертку деконтаминационных матриц и еще многое другое осуществлял микроартиратор класса миарт, относящийся к числу наиболее совершенных видов искусственного интеллекта. Такого класса исинт был создан, когда появилась возможность моделировать разум не только на механическом или биоэлектрическом уровнях, но и на атомно-молекулярной основе, причем не из каких-то особых, а из любых подручных веществ и материалов. Транспорт-системы, стеллеры и аллоскафы оснащались более мощными модификациями — артинаторами. Исинт планетарного уровня воплощался в ультиматорах. Предполагалось создать исинт космического масштаба. Но, поскольку люди еще не сумели подняться над собой, объединить неизменно тяготеющий к сепаратизму космоцив в одно целое пока не удавалось.
Рефусы — регистраторы функционального соответствия — реагировали на малейшие изменения внешней и внутренней среды. Миарт, а по сути дела метадуша астрополя, одновременно присутствовал в каждом его элементе, и мог в любой момент воспроизвести сколь угодно великую или малую часть накопленной за тысячелетия информатеки. Все процессы на астрополе — автоматизированы. Вместе с тем, панель ручного управления была открыта, и это обстоятельство хотя и сводило на «нет» возможность контроля над событиями, все-таки давало возможность визуально оценивать их.
В левом секторе приборного многорядья налился зеленью глазок индикатора (миарт извещал об очередном включении аппаратуры астронавигационного комплекса). Рядом с ним высветилась миниатюрная голограмма галактики. Две контрастные насечки на ее смежных мостах соединялись пунктиром. Рядом с одной пульсировала точка, определяющая пространственное положение астрополя и его расстояние от Солнца и Даира. Наплыв электромагнитной волны известил о свершившемся действии: инфорт-транслятор отправил в невообразимую даль десятисекундный сигнал о состоянии дел на борту и в окрестностях уже ощутимо гравитирующей звезды. Шлейсер мысленно проследил его путь: минута до границы трансфикции[4], в целях безопасности отдаленная от планеты на значительное расстояние; инфортация луча и практически мгновенная его регистрация гелиоорбитальными станциями. И так — каждые восемь часов. Наверное, пока он вот так размышляет, на Земле уже успели расшифровать последнее сообщение, и теперь с интересом рассматривают его, Шлейсера, бывшего флаг-кампиора «Ясона», изучают состояние бортовой аппаратуры, прокручивают в обратном порядке происходящие здесь события. А может, и мысли читают. Откуда ему знать…
Включились тормозные двигатели. Миарт приступил к корректировке траектории полета. Тело обрело вес. В свое время Шлейсеру довелось иметь дело с разными типами космоносителей. Все они имели свои достоинства и недостатки. Но ничего более отвратительного, чем астрополь, встречать ему не приходилось. Главный движитель, удаленный от капсулы на расстояние световой секунды и соединенный с нею силовым якорем, в завершающей фазе полета бездействовал, а если и активировался, то лишь в случае появления на курсе крупных метеороидов или силовых капканов. В отличие от гигантских ускорителей межзвездных леантофор, его мощности хватало только для разгона до сотой доли «с». Тем не менее, ЕМ-реактор был способен испепелить все живое в радиусе тысячи километров. Ни одно природное вещество не выдерживало температурного удара вблизи фотонного разряда. Именно по этой причине «камера сгорания» находилась так далеко за кормой. Примерно на половине расстояния между ней и обитаемым модулем располагалось гиперболическое зеркало, поверхность которого имела идеальную отражательную способность. По магнитным энергопроводам из накопителя вакуум-конденсата в амальгаматор поступали «плюс» и «минус» EМ-компоненты. Для того, чтобы реакция шла с максимальным эффектом, реагенты перед смешением обращались в ультраплазму. Сгорание компонентов происходило в фокусе зеркала. В переплетении субатомных струй рождались потоки квантов. Фотоны создавали тягу, сила которой зависела от плотности светового потока. В качестве материала зеркала использовалось, как единственно возможное, облако электронов, находящихся в «тау»- состоянии.