Заключение Снарта в какой-то степени реабилитировало Сету. По-правде говоря, первое время на нее смотреть было больно. Потухшие глаза, сгорбленная спина, поникшие плечи… Она замкнулась, старалась избегать общения, особенно в части обсуждения того, что касалось последних событий. Похоже она, несмотря на то, что была дочерью Дарбенда, уже прощалась со своей мечтой, готовила себя к списанию. Больше всего ее угнетало то обстоятельство, что Астьеру так и не удалось деблокировать люк в переходе. В этом как бы усматривались некие упущенные кампиорами возможности, подразумевалась надежда на то, что, сумей Астьер или кто другой взять управление слайдером на себя, ситуация коренным образом бы изменилась. Позже при расшифровке записей телеквантора выяснилось, что вероятность спасения своими силами была нулевой. Миарт утратил контроль над обстановкой, а значит, помощь могла прийти только извне.
Надо отдать должное Астьеру и Снарту. Ни один и словом не обмолвился о ее просчете. В дальнейшем это помогло Шлейсеру сориентироваться, наладить отношения в экипаже и, если не воссоздать былую атмосферу, то, по крайней мере, обеспечить на обратном пути нормальный климат и как следует подготовиться к докладу в Совете. К тому же, чего скрывать, все они когда-то по неопытности побывали в сходных ситуациях. И для многих зубров стелланавтики даже менее значимые промашки порой оборачивались куда более серьезными последствиями.
Что касается Шлейсера, то ему прежде всего запомнились отзвучия голоса миарта. Верней то, что он за них принял. В тот момент, когда слайдер провалился в пропасть, из реакторного отсека, как ему показалось, донеслись дикие, режущие слух звуки. Возбужденная психика нарисовала в сознании образ бьющегося в агонии миарта, хотя у того, как и у всех информ-исинтов, отсутствовали чувственные органы. У него вообще не было тела. Потом дошло — это активировался реактор. Почему так странно? А потому что сразу включился на полную мощность. За несколько секунд расход энергии в защитном контуре возрос на порядок. От удара о корпус отражателя наведенной гипноиндукции заныла неприкрытая ксирилом шея. «Черт, — подумалось некстати. — Ни одного мыслящего существа еще не нашли, а обвешались, будто на вселенскую ярмарку собрались».
Тем временем скорость падения стремительно нарастала. Сознание плавилось и растекалось. В свою очередь, снижение давления в пределах гравитационного шва вызвало высыпание из его бортов ультраэнергичных частиц. В мешанине плазменных струй, потоков, фонтанов зажглось адское пламя атомного ли… доатомного… распада… синтеза… Не разберешь…
Так глубоко в звездные недра даже исследовательские зонды не проникали. А дальше наступил бы конец. Да, конец!.. Если бы Шлейсер не воспользовался авторазгоном практически уже неуправляемого реактора, не сумел бы собрать в пучок всю мощность и не послал на «Ясон» сигнал бедствия. Если бы, как в случае с Астьером, отказали гравистаты, то при создавшихся перегрузках от них не осталось бы и следа. Из всего этого возникал вопрос: оправданы ли были действия кампиоров, отважившихся на столь рискованную вылазку? Осознавали они тогда, что на глубинах, где физические различия как таковые уже теряют смысл, где мощность эндогенных процессов даже на рядовом уровне составляет миллиарды мегатонн, могло произойти все что угодно? Наверное, да. Хотя вслух об этом не говорили. В среде аллонавтов не принято было рассуждать об опасности. Там, где гиперфорсаж отношений и поступков считается нормой, риск тоже расценивается не более как критерий годности.
Конечно, шансов спастись было мало. Почти никаких. Но, несмотря на серьезные повреждения, защита модуля и система жизнеобеспечения еще держались, а сигнал «sos» пробился за фотосферу. Отыскать песчинку в океане плазмы дело считай безнадежное. Но артинатор зависшего над складками короны «Ясона» нащупал таки след ионного «хвоста» слайдера, затормозил его, а затем выдернул из смертельной ловушки. Что при этом произошло, тоже заслуживает внимания. Как ни странно, но спасательные действия артинатора едва не привели к противоположному результату. Резкое перемагнетизирование слайдера-монополя при обратном разгоне породило настолько мощные токи, что по обрамлению защитного кокона началось массовое высаживание тут же синтезированного «бета-астрония» — редчайшей разновидности звездного вещества — в больших количествах обладающего способностью к субаннигиляции. Казалось, еще немного, и астрониевые «фугасы» в клочья разнесут слайдер — на такое его защита не была рассчитана.
Но обошлось. И тоже не без элемента удачи. Потому как спастись удалось только благодаря динамическому гистерезису, в данном случае выразившемуся в долесекундном отставании фронта ударной волны от набравшего ускорение аппарата…