Неонтологи выявили у немногочисленных представителей животного мира орган в виде шишкообразного утолщения в теменной части головы. Что-то вроде третьего глаза, локатора или антенны. Но не глаз, не локатор и не антенна. Орган не реагировал ни на какие поля и виды излучения, кроме как на поляризованный свет. При этом такие волны оказывали на тварей благоприятное воздействие. Попытки переместить их на юг вызывали крайне негативные реакции — прежде всего страх и намерение спасаться от ЧЕГО-ТО невидимого и неосязаемого — нередко приводящие к шоку, параличу и даже смерти. Создавалось впечатление, будто живой мир Каскадены, населяющий северное полушарие, наделен каким-то дополнительным чувством, полностью отсутствующим у землян.
Планета насчитывала два изолированных суперконтинента, формой и простиранием напоминающих Евразию, но превышающих ее по размерам. Они располагались по диагонали друг к другу в северной и южной полусферах. Поднятия океанического ложа вокруг материковых глыб трассировались группами больших и малых архипелагов. Были острова и в срединных областях океанов — главным образом вулканического происхождения. Они обрамляли подводные тектонические плиты и основы будущих поднятий. Обширный пологий шельф, малые глубины внешних и внутренних морей, множество континентальных озер и широкие речные лиманы свидетельствовали об обширной трансгрессии, даже несмотря на отдельные высоченные хребты и вершины. Соотношение суша-океан составляло где-то один к пяти. Наверное, так выглядела Земля в начале палеозойской эры. Планета переживала расцвет геологической активности, о чем свидетельствовали частые землетрясения и множество вулканов: как наземных, так и подводных.
Вследствие близости периода обращения вокруг оси, а также подобия мегатектонических форм и космоклимата, у Каскадены, даже несмотря на несколько иной состав солнечного спектра, было много общего с Землей. Четвертая по счету в шестипланетной ассоциации Даира, удаленная от него на четверть миллиарда километров, примерно при том же диаметре солнечного диска, она оказалась несколько меньше и легче. Возможно, у нее когда-то была луна, впоследствии оторванная внешним соседом — газовым гигантом с тремя десятками сателлитов. Каскаденианские сутки были на тридцать пять минут короче земных, а год почти в два раза длиннее. Ось вращения планеты перпендикулярна эклиптике. Тем не менее смена сезонов, хоть и слабо, но выражена (главным образом в высоких широтах), чему способствовали некоторая эллипсовидность орбиты, нутация оси* (*Нутация оси — в принципе, очень важный фактор в отношении возможности зарождения жизни. При отсутствии крупной луны, нутация оси планеты обеспечивает развитие приливно-отливных процессов. А как принято считать, зарождение жизни и ее выход на сушу обязаны именно приливам-отливам) и периодическое изменение направленности океанических течений. Воздух разреженный, как в земных горах.
Но главным отличием Каскадены от Земли было то, что ее северное и южное полушария, несмотря на сходство географии и геологического строения, сильно различались.
На севере от экватора существовала органическая жизнь, по многим признакам и прежде всего принципом организации, воспроизводства и взаимодействия клеточных структур, непохожая на земную фауну и флору.
На юге планеты жизни в привычном понимании не было. То, что находилось там в виде неких самовоспроизводящихся органических структур, назвать жизнью никак было нельзя. Поначалу, как уже отмечалось, столь очевидное различие био- и псевдобиоценозов с присущим им антагонизмом списали на затейливость эволюционного пасьянса. За что впоследствии и поплатились.
Экваториальный пояс, как демаркационная зона, делил планету на два глобальных ареала с набором только им свойственных, взаимоисключающих условий, в равной мере проявляющихся в атмосфере, на суше и на море.
Северный материк назвали Нордлендом, южный — Эстерией.
В наибольшей степени развитие биоценоза Нордленда приходилось на умеренные и приполярные широты. Создавалось впечатление, что, если бы не полюсные ледники и мерзлота, все живое перекочевало бы на крайний север.
В переходной субэкваториальной области таксоны постепенно теряли способность к размножению, ослабевали и гибли.
Теплый климат равнин, высокая влажность в условиях сбалансированного морскими течениями температурного режима и достаточный, даже при плотной облачности, уровень солнечной радиации создавали прекрасные условия для развития местной растительности там, где это было возможно. Огромные полузатопленные низины заполнялись торфяниками и низкорослым из-за малого атмосферного давления кустарником. В целом, местная флора чем-то напоминала в уменьшенной форме когда-то процветающие хвощи и плауновые земной гилеи.