— О-о, — задумался Гин на пару минут. — Тогда понятно, чего у него лицо так перекашивает все время. Спазматическая реакция…
— Зато в здоровом теле здоровый дух! — провозгласил Нацу и тоже задумался. — Хотя, ведь шинигами — дух, сам по себе… А что может быть в здоровом духе? Занпакто?
— В здоровом духе — здоровые желания, — ответил Гин, посмотрев куда-то в сторону.
Проследив взглядом в том направлении, Нацу понимающе заулыбался.
— В точку, Ичимару-семпай.
Из ближайшей пещеры, тем временем, сонно зевая, появилась Рангику, уже умудрившаяся привести себя в порядок, и стала оглядываться по сторонам.
— Мацумото-сан! Мы здесь! — помахал ей рукою пустой.
— Кстати, Нацу, — вновь покосился на 78-ого бывший капитан. — Я так понимаю, что мою просьбу во время своего первого визита в Сейретей ты тоже выполнил с добавлением собственных инициативных улучшений?
— Вы как всегда проницательны, Ичимару-семпай.
— Напомним мне, потом отомстить тебе за это.
— Конечно, сейчас пометку себе в ежедневнике сделаю. Вас на среду устроит?
— Да, в самый раз.
Большие ворота и коридоры, заполненные охраной, остались позади. Кира периодически косился на меня сощуренным глазом и явно нервничал, но заговорить на тревожащую его тему в открытую так и не решился. Впрочем, я уже раз надцать пообещал ему, что ничего страшного не случится, и, как минимум, всю ответственность за то, что произойдет, один невысокий шустрый блондин, целиком и полностью, возьмет на себя.
Темный зал, напоминающий квадратный амфитеатр, встретил нас глухим ворчанием и некоторыми другими звуками, вполне характерными для относительно большой группы пожилых людей, собравшихся в одном месте. Следуя указаниям стражи, я вместе с Кирой спустился вниз и спрятался за спину лейтенанта, чтобы пока лишний раз не отсвечивать.
— Лейтенант Изура Кира, временно исполняющий обязанности командира третьего отряда, — заговорил один из членов Совета справа, уж не знаю по какому принципу получивший право открыть это слушание. — Вы запросили разрешение обратиться лично к Совету по неуказанному вопросу. Мы приняли решение удовлетворить вашу просьбу. Что именно важного вы имеете нам сказать?
— Прошу всех членов Совета заранее меня извинить, — даже, несмотря на мандраж, Кира никак не мог убрать змеиную улыбку с лица. — Однако я хотел бы предоставить право выступить здесь другому человеку.
— Подобное не было предусмотрено регламентом… — забубнил, кто-то слева, но Изура уже ретировался в тень, оставляя меня фактически один на один со всем честным собранием.
— Господа и дамы советники, — сверкнув улыбкой, я окончательно привлек к себе всеобщее внимание зала, — не сердитесь на Изуру-сана, он человек честный, отзывчивый и добрый, но, к несчастью для себя, подневольный. Позвольте, кстати, заодно мне представиться. Нацутори Ханзо, рядовой четвертого отряда под командованием Унохана-сама. Но для вас, конечно же, я просто Нацу.
По затемненным рядам пошли приглушенные шепотки, а я завертел головой, с интересом прислушиваясь к первой реакции.
— Нет, нет, нет, дорогие и многоуважаемые советники! Я не обнаглел, не пьян и не сошел с ума. Во всяком случае, пока. А теперь давайте проявим немного солидарности и потерпим меня еще немного, чтобы в полной мере удовлетворить любопытство тех из вас, кому все-таки интересно, зачем же именно я пришел.
Совет ошарашено смолк. Полагаю, раньше в такой манере с ними еще никто не говорил. К тому же специальное кидо, наложенное на зал, не должно было давать мне возможность услышать «переговоры» между старичками. Недаром в каноне всем просителям казалось, что Совет каким-то непостижимым образом принимает единую общую позицию по всем вопросам, при этом, не проводя никаких внутренних дискуссий и споров. Вот только на хитрого арранкара, получившего развернутую консультацию в вопросах подобной магии у Ичимару-семпая, большого специалиста по этим штукам, данный звуковой барьер был точно не рассчитан.
— Надеюсь, никто не будет сильно возражать, и сначала я сделаю небольшое лирическое отступление. Но если уж слишком сильно разольюсь мыслью по древу, то одерните меня. Еще соответствующий знак можно будет подать сладким храпом.
— Юноша, вам не кажется, что вы переходите допустимые рамки приличий? — попыталась все-таки меня приструнить какая-то матрона.
Повернувшись в ее сторону, я наивно захлопал ресницами.