- На работу,- практически не соврал я.
Не говорить же, что в свой единственный выходной я по доброй воле еду в один из нумизматических магазинов, чтобы выяснить у Ивана, что за ересь он нес в первый день нашего знакомства.
Ее морщинистое лицо закачалось, как качается луна в глазах пьяного прохожего.
- Ой, ты мой финист, сокол ты мой ясный! Сереженька бы гордился тобой!
Я кивнул, искоса посмотрев на бабу Марту. В ее глазах всегда набухали слезы, когда она вспоминала о своем рано ушедшем от диабета сыне. О моем отце.
- Знаю, - просто ответил я, натягивая свитер. - Но тут уж ничего не поделаешь.
Бабушка кивала в такт своим мыслям. Ее светло-карий халат, с вышитыми на нем белыми цветами, колыхался.
- К матери то заглядываешь, чай?
Я нахмурился, вновь возвращенный к неприятным мыслям.
- Иногда, - сказал уклончиво, закинул сумку на плечо и посмотрел в чуть раскосые, зеленые глаза бабушки. И прочитал в них отражение собственной застарелой боли.
- Не до меня им, бабусь, - сказал я мягко. - Да и зачем оно мне?
- Не говори так! - ее лицо неожиданно потемнело. Так на небе иногда в один миг от сильного ветра собираются грозовые тучи и того и гляди, пойдет дождь. - Как бы ты к ней ни относился, Алексей, она твоя мать!
- Я прекрасно к ней отношусь, - ответил. - И помню, кто она мне.
Я прошел к двери, бабушка посторонилась. Молча надел пальто и ботинки. Бабушка настойчиво глядела мне в спину, и я не выдержал, обернулся.
- Я помню, кто она мне. А она вот, как думаешь, не забыла?
Тонкие губы бабы Марты сложились в скорбную полоску.
- Как можно говорить такое о своей родной матери! - проворчала она. Впрочем, она меня не осуждала. Сама понимала, что к чему.
И за неимением аргументов, повторила:
- Не забывай, Алешенька, она - твоя мать!
- Не забуду, бабусь, - отозвался я и, кивнув на прощание, вышел за дверь.
***
Улица встретила меня холодом, ветром и даже градом! По такой погоде я и сам не заметил, как на удивление быстро добрался до Чернышевской, где находился второй магазин Альбертовича. Вчера, по визитке, я посмотрел адрес, поэтому сейчас мне не составило труда сориентироваться по карте и найти улицу, где находился магазин. Я дошел практически до середины и увидел его - черные двери призывно манили зайти внутрь, наверху - знакомая вывеска и рисунок сидящего на кейсе нумизмата. Значит, Ваня уже отрылся.
Я прошел внутрь. Магазин встретил меня затемненной атмосферой, широким ассортиментом, красиво оформленными витринами и спиной Ивана, он что-то докладывал в один из альбомов настолько увлеченно, что ничего не замечал вокруг.
- Привет, - сказал я с порога.
Его рыжая голова резко крутанулась, узнав меня, Иван улыбнулся.
- И тебе салют! - ответил он, привычно подмигнув. - Что, решил все-таки узнать правду о своем новом рабочем месте?
- Решил разобраться в том бреде, что ты нес вчера, - напрямик сказал я. - Про кресты и прочую ересь.
- А про зарплату тебе значит не интересно? - хохотнул он. - Ладно, Следователь, проходи, садись, а я пока чайник поставлю.
Я прошел в отдел. Надо признать, на этой точке царила более приятная атмосфера, чем в магазине на Ломоносовской.
Иван принес две кружки крепко заваренного черного чая, сунул одну из них мне в руки и, пододвинув стул, уселся рядом.
- Не веришь? - по-доброму прищурился он, глядя мне в глаза. - Хочешь, докажу?
Он уже протягивал ладонь, желая заключить спор, пари или что-то в этом роде.
- Докажи, - мягко согласился я, принимая вызов.
Наши ладони встретились и разошлись. Спор заключен.
- А для начала - расскажи.
- Ты же все равно не поверишь, Алекс.
- Почему же? - удивился я. - Если все будет достаточно логично...
- Логично! - фыркнул Иван и отхлебнул из кружки ароматного чая. Чай пах лимоном. - Логично! О какой логике может идти речь, когда ты работаешь в одном отделе с покойниками!
- Что?! - вскричал я и так дернул локтем, что половина чая выплеснулась вниз, на пол, еле кружку успел поймать.
- Что, что, - хмуро ответил Иван, весь краснея - от ворота до лба, перевозбужденный, он продолжал: - Я тоже, знаешь, когда работать в эту фирму устраивался на такое не рассчитывал! По-началу все понравилось, вот правда запах смутил... этот приторный запах духов...
- При чем тут покойники? - настойчиво потребовал я.
- На, любуйся, - Иван достал откуда-то снизу фотоаппарат и протянул мне. - Там такие кадры - закачаешься!
Я включил фотик и перешел в галерею. От первой фотографии у меня уже неприятно похолодело где-то внизу живота.
На фото был заснят могильный памятник. Ничего особенного если не считать даты и имени: Евгеньевна Вероника Савельева, дата рождения 21 ноября 1981 года - дата смерти... июн..13 - затертые буквы, без возможности разобрать. Я перелистнул - на следующей фотографии могильный памятник заснят ближе, чтобы была возможность разглядеть лицо умершей девушки. Фотоаппарат в моих руках дрогнул, я узнал знакомые черты.