1
ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Отступлю от сложившейся уже традиции описания зарубежных поездок и не буду утомлять читателя безразличными в общем для него и дорогими лишь для автора подробностями, как мощный «Боинг» взмыл над Шереметьевским аэродромом, как ухаживали за пассажирами хорошенькие индийские стюардессы в зеленых сари и с красными пятнышками на лбу…
Дели с его свинцовой удушливой жарой (боже мой! Прожить в такой бане полгода!)… Пятидневное пребывание в Бомбее — результат несогласованности рейсов авиакомпаний и отсутствия транзитной таиландской визы, которая вдруг оказалась необходимой. Короткая остановка в Калькутте, затем Бангкок, где не так уж часто бывают наши соотечественники. Впрочем, много ли успеешь рассмотреть за пятнадцать минут, да еще в аэропорту — наиболее космополитическом из всех возможных учреждений. Нумизмат Николай еле успел разменять в сувенирном киоске индийскую рупию на экзотические таиландские монетки.
И вот наконец Джакарта. После феерии огней Сингапура она кажется затемненной. Только что начавшийся ремонт в аэропорту создает впечатление какой-то запущенности и захламленности. Нас никто не встречает, ведь мы должны были прилететь пять дней тому назад из Бомбея на самолете чешской линии. Потом мы узнали, что представители МИПИ (Национальный научный совет Индонезии) встречали нас несколько дней подряд. Звоним в посольство и оттуда очень быстро приезжает разговорчивый дежурный сотрудник. Он везет нас по ночной пустынной Джакарте мимо небольших домиков с крутыми голландскими крышами из черепицы. Много зелени, почти каждый домик окружен садом. На безлюдной площади Мердека (Свобода) бьет подсвеченный разноцветными огнями фонтан. Наш спутник занимает нас разговорами о дороговизне в Индонезии:
— Подумайте только, обед в новом, только что построенном японцами ресторане «Индонезия» стоит две тысячи рупий, а петух — три с половиной.
Почему-то именно о петухе ценой в три с половиной тысячи рупий мы в последующие дни слышали несколько раз.
Миновав центральную часть города, едем в пригород Кебайоран. Там наш посольский городок.
Въехав в окруженный двухэтажными домами дворик — сад посольского городка, слышим пронзительный крик, похожий на сухой треск, — «токэ, токэ!»
— Попугай у кого-то проснулся, — замечает наш спутник.
Он прожил в Индонезии шесть лет и не знает, что так кричит крупный зеленовато-серый геккон, ящерица, живущая обычно на чердаках и в других укромных уголках. По-индонезийски этот геккон называется токэ. Если с ним столкнется человек, он, защищаясь, может довольно сильно укусить в отличие от безобидных и почти безмолвных чичаков — мелких, серовато-песочного цвета, с блестящими черными глазенками гекконов, которые не только не боятся человека, но обычно устраиваются по вечерам на стенах, поближе к свету лампочек, куда слетаются комары и другие мелкие насекомые. Чичак пользуется всеобщей симпатией и покровительством.
Нас наскоро устраивают в пустой квартире уехавшего советника, и мы, с наслаждением включив «эр-кондишн» и свисающие с потолка огромные вентиляторы пунка, располагаемся на ночлег. Забавно, что европейцы, долго живущие в тропиках, постепенно перестают употреблять «кондишн», считая, что от него только одна простуда. Пупка — другое дело. Ее освежающий ветерок нигде и никогда не бывает лишним. Когда-то мы читали о пунках у Киплинга. В те времена их раскачивали слуги. Сейчас слугу сменил электромотор, сделав пунку и более эффективной, и, главное, нравственно допустимой. Некоторые старожилы, впрочем, утверждают, что от частого пользования пункой выпадают волосы. Думаю, что это лишь в тех случаях, когда они и без того слабо держатся на голове.
Утром долго полощемся под душем. В тропиках это, пожалуй, самое большое наслаждение. Потом знакомимся с живущими рядом товарищами. Нам рассказывают сравнительно мало о стране, больше о быте городка и еще больше о дороговизне. Снова фигурирует злосчастный петух за три с половиной тысячи рупий.
В столовой посольства нас поразило полнейшее отсутствие «местного колорита», хотя повара в ней индонезийские, В обед нас кормили борщом, жарким с гречневой кашей, а на третье подали канадские яблоки.