Сразу резко снизилась температура. Валентин поеживается от холода. (Холода! Плюс двадцать шесть градусов.) Между прочим, как это ни странно, в знойной Индонезии мы в общем-то физически от жары не страдали, хотя ощущали ее постоянно и по два, по три раза в день меняли рубашки. Но стоило тридцатиградусной температуре, ставшей для нас уже привычной, понизиться на несколько градусов — после дождя или при подъеме в горы на две-три сотни метров над уровнем моря, — нас начинала бить дрожь и мы по-настоящему мерзли.
Наконец приходит долгожданное англо- индийское судно «Аронда», зафрахтованное Индонезией. Оно совершает регулярные пассажирские рейсы Джакарта — Сурабайя — Макассар — Манадо. Манадо — столица Минахасы, самой северной провинции Сулавеси. Туда лежит наш путь.
И вскоре позади остаются причалы и стоящие на рейде торговые суда. Проплывают мрачные остовы судов, потопленных во время войны. Идем узкой частью Мадурского пролива мимо многочисленных рыбацких шхун, мимо торчащих из воды шестов от сетей. Выходим в Яванское море, спокойное, как всегда, когда мы с ним встречались. Порой налетают кратковременные заряды дождя, но нам это не страшно, прогулочная палуба крытая. Иногда только приходится, спасаясь от косых струй дождя, переходить к другому борту. Море было то ослепительно синим, то при сплошной облачности приобретало стальную или зеленоватую окраску. Мы проходим мимо коралловых островков с белеющей каемкой пляжа и густой зеленью кокосовых пальм. В хорошую погоду синяя вода вблизи этих островков светлела и цвет ее над невидимыми рифами становился желтовато-зеленым. Иногда пятна такой же желтовато-зеленой воды были видны и над отдельными рифами, надводными и подводными.
У больших кораблей есть один недостаток. Их открытые палубы располагаются слишком высоко над водой для того, чтобы рассматривать все, что делается на поверхности моря, и почувствовать его жизнь. На маленьком суденышке мы, несомненно, увидели бы гораздо больше интересного.
Дождливым утром подошли к Макассару — столице Южного Сулавеси. Я устремился в город, который с детства всегда казался мне одним из самых экзотических городов на земле. И какая-то глупейшая, но тоже с детства запомнившаяся фраза, кажется из юмористического рассказа Джекобса:
— Если у кошки отрубили хвост, смажьте рану макассарским маслом, и хвост отрастет заново.
Мне так и не удалось узнать, что же это такое — чудодейственное макассарское масло, из чего его делают и как оно выглядит.
Макассар решительно ничем не отличается от большинства яванских городов и даже как-то скучнее их. У местных жителей, макассарцев и бугисов, иной, чем у яванцев, этнический тип: более широкие лица, обычно некрасивые, но выразительные, с очень яркими черными глазами. Совершили круг по городу, раза два переждали дождь, перекусили в китайском ресторане и вернулись на «Аронду».
На следующий день интересное зрелище развернулось на прогулочной палубе: молодежь танцевала танцы Минахасы, называемые мейнкет. Под ритмичные удары барабана-бубна юноши и девушки водили своеобразные хороводы и пели при этом очень мелодичные песни. Вот танец, напоминающий сербское коло, — танец постройки дома. Общий хоровод сменяется двумя, девичьим и мужским. Смысл танцев объяснил мне один целебесец. Между прочим, он сказал, что танцы эти исполняются очень редко, чуть ли не раз в год. Потом, живя и работая в городке Амуранг, мы с Сукарно имели полную возможность видеть эти танцы почти каждый день.
Между тем начался второй танец, свадебный. Танцуют его пары, держащие друг друга за пальцы и торжественно шествующие по кругу. Примечательно, что всеми танцами дирижирует двигающаяся в середине круга девушка.
Вскоре «Аронда» пересекла экватор, а еще через день мы подошли к Манадо и встали на рейде против города. Причалы здесь существуют только для мелких судов. Мы стоим у борта на полуосвещенной прогулочной палубе, смотрим на огни не знакомого еще города и гадаем, как он нас примет.
Наутро нас свозят на берег. Раскинувшийся на горных склонах Манадо очень своеобразен и не похож на яванские города. Совсем немногие дома построены из камня, деревянные же не оштукатурены и, как правило, располагаются на невысоких сваях. Город растянулся вдоль берега залива. Большинство домов окружено садами.
В ландшафте господствуют два цвета — цвет очень буйной здесь зелени и цвет побуревшей от частых дождей древесины домов. Совсем не видно типичных для Явы крыш из красной черепицы. Дома побогаче крыты железом, победнее, на окраинах — этапом, пальмовыми листьями. Много костелов и протестантских церквей. Девяносто процентов населения здесь — христиане. Протестантов больше, чем католиков. Почти нет бечаков. Они встречаются лишь в районе порта. Много конных шарабанчиков бенди, а также такси-фургончиков с моторами от мотоцикла. На многочисленных подъемах эти такси обычно останавливаются и шофер на время превращается в толкача. Жители более коренасты и широколицы, но менее смуглы, чем яванцы. Даже у нас теперь кожа, пожалуй, стала темнее.