— Что случилось?
Она моргает.
— Ничего.
— Зачем тебе пейджер?
— Моя мама заставила меня купить. Я не часто бываю дома, и ей нравится, что в любой момент она может со мной связаться.
А я-то думала, что это моя мама слишком опекающая. Я бы возненавидела ее, если бы она заставила меня повсюду таскать с собой пейджер.
— Итак, что мы дальше смотрим? Есть еще какие-нибудь фильмы?
— Да, в коробке рядом с телевизором.
Она идет туда, и я замечаю напряжённость в ее теле, скованность ее плеч. Тот, кто послал сообщение на пейджер, должно быть, был тем, кого она не хотела ни видеть, ни слышать. Может, бывший?
Когда она просматривает фильмы, ее пейджер снова сигналит. Она проверяет его и становится еще более взвинченной.
— Черт, — бормочет она.
— Что случилось?
Она возвращается на кухню.
— Мне нужно идти.
—Что насчет мороженого?
Я указываю на две чаши, которые наполнены мороженым и посыпаны печеньем.
Она берет ложку и пробует.
— Мне нравится, но я не могу съесть его прямо сейчас. Можешь положить в морозилку, я завтра заберу?
— Эм-м, конечно.
— Спасибо за пиццу. Следующая с меня. Еще увидимся.
Она выбегает за дверь. Смотрю на часы, уже за десять. Куда она собирается так поздно? И почему она так отреагировала на сообщение? Ее рука дрожала, когда она взяла ложку, чтобы попробовать мороженое. С ней что-то не так.
ГЛАВА 4
ПИРС
Мое внимание рассеивается, пока мой отец довольно бурно обсуждает контракт с одним из наших дистрибьюторов. Я сижу в зале заседаний с восемью другими мужчинами, все из которых, по крайней мере, лет на тридцать старше меня. Но как сыну владельца мне дозволено участвовать в этих собраниях. На самом деле, «дозволено» означало бы, что я хочу быть здесь. «Обязан» - более точный термин.
У меня нет никакого интереса к химическим веществам, или к их производству или распространению. Но это семейный бизнес, и поэтому я, как ожидается, являюсь его частью и возглавлю в будущем. Последнее, чего мне хочется, это управлять компанией отца, но меня никто не спрашивает. Даже если он освободит меня от обязательств, секретная организация, к которой я принадлежу, заставит меня взять бразды правления.
Так как мой отец и я являемся ее членами, организации предоставляется полный доступ к продукции, которую мы производим. Они могут брать любые химические вещества, которые захотят, и использовать их для любых целей. Иногда нам говорят, каковы эти цели, а иногда нет. Мы не в том положении, чтобы спрашивать, и поэтому мы этого не делаем.
Если кто-то, кроме моего отца или меня, будет управлять «Кенсингтон Кемикал», они узнают, что происходит, и все закончится. Вот почему компания должна оставаться в семье, но так как я не планирую оставлять наследника, и когда я уйду, она перейдет одному из членов организации.
— Я больше не буду вести с ним переговоры, — говорит мой отец Ричарду, человеку, сидящему рядом со мной. — Передай ему, что таковы мои условия. И если он не согласится, наши отношения закончатся, как только истечет срок контракта.
— Но он наш единственный вариант на юго-западе, — говорит Ричард. — И он это знает, вот почему играет жестко.
Мой отец стукает кулаком по столу.
— Я не отступлюсь. Ты заставляешь его согласиться с нашими условиями, или ты уволен!
Люди за столом смотрят на отца со страхом в глазах. Ричард слишком напуган, чтобы перечить. Я единственный, кто расслаблен, делая пометки в блокноте. Я привык к тому, что мой отец ведет себя таким образом, и его сотрудники тоже должны, но судя по их реакции, очевидно, что нет.
— Каковы его требования? — Я обращаюсь к Ричарду.
Он делает паузу, как будто боится ответить, но затем говорит:
— Он хочет, чтобы мы внесли свой вклад в его страховые расходы. Затраты на перевозку вредных химикатов весьма высоки и продолжают расти каждый год.
Я поворачиваюсь к своему отцу.
— Не думаю, что его просьба неразумна.
Мой отец стреляет в меня глазами, чтобы я замолчал. Позже он будет в бешенстве. Я никогда не должен подрывать его авторитет, особенно перед другими людьми. Но если я собираюсь получить какое-либо уважение в этой компании, мне нужно начать делиться своим мнением и идеями. Я не могу просто сидеть на этих собраниях и ничего не говорить.
— Мы могли бы предложить заплатить двадцать процентов его страховых расходов, — говорю я. — Но взамен он должен найти для нас больше новых клиентов, чтобы покрыть наши расходы на страховку. Возможно, мы могли бы выиграть от покрытия расходов. Возможно, мы даже заработаем на этом.