Костя: Долбаеб. Хочешь я каждый стебель ему в зад затолкаю?
Я: Ха-Ха. Давай без крайностей. В обед напишу. Спасибо, что ты есть.
Костя: Не это я хочу читать в конце переписки, но мы поработаем над этим.
От мысли, как мы будем «работать» между ног заныло, а соски напряглись.
Теперь на работу можно пойти с улыбкой и отличным настроением. Надеюсь ребята будут довольны, что сегодня я не буду на них орать.
Я беру свою машину и еду по уже наполовину заполненным дорогам, слушаю любимое радио, но чем ближе подъезжаю к министерству, тем сильнее чувствую тревогу.
Панически начинаю перебирать в голове что я могла не сделать. Какие документы не отнести на подписки, может с кем — то важным не созвониться?
Нет, я не могла. По роботе ко мне никогда не было претензий.
Я паркуюсь на своем месте и машу ребятам, которые всегда здесь курят. И они тоже мне машут, но что странно как — то молниеносно. Словно на автомате подняли руку, а затем резко опустили.
Я нахмурилась, но решила внимания не обращать. Взяла папку с документами и пошла в само здание. Открыла дверь. Тяжелая зараза. Или у меня мышцы после вчерашнего секс марафона дрожат.
— Добрый день, Сергей Михайлович, — наш охранник, он всегда приветливый, словно в него вкололи вечный витамин счастья и доброжелательности.
Странно, что я не получила ответа.
Повернулась даже, посмотрела на него, а он глаза отводит, краснеет как мак. Бурчит безликое: «Здрасте».
Ничего не понимаю.
Хмыкаю. Может он тоже не в настроении.
Но чем дальше по коридору я иду, тем большая тревога бьет по нервным окончаниям. Я захожу в свой кабинет, немного отходя от негатива, который чувствую в свою сторону и ничего. Ничего не понимаю.
— Ольга Викторовна, не знаете, что сегодня происходит? — поднимаю глаза на своего секретаря и вижу в ее взгляде столько неприкрытого отвращения, что начинают гореть щеки. — Да что случилось? Я пришла голой?
— Лучше бы вы пришли голой, чем это… — Она протягивает мне большой лист, судя по форме газету. Это утренний выпуск новостей. Его печатают ежедневно, а сама редакция принадлежит… отцу Кати.
Я сглатываю, делая несколько шагов, приближаясь к столу Ольги Викторовны, строгой поборницы морали. И чем ближе подхожу, чем ярче вижу картинку на первой полосе. Очень четкую, словно нас с Костей снимали очень близко. Хотя и сверху.
Я даже прикасаться к этому не хочу. Смотрю на Викторовну и чувствую, что меня мутит. Она охает, тут же подскакивает и помогает мне усесться на диван. Дает волы.
— Это единственное фото? — задаю вопрос сиплым голосом, но мне даже не нужно знать ответ, по ее покрасневшему лицу уже все видно.
Глава 10
Костя
— Вам еще принести кофе? — Юля сегодня крутится как юла. Юла. Юля. Забавно. И вид такой виноватый, как у собаки, которая напакостила, как бы это странно не звучало. Кроме того, сегодня она особенна болтлива. А еще странно, что не передает мне звонки от матери и бывшей жены. Обычно они меня несколько раз за утро да донимают. Бывшая, чтобы попросить помощи с очередной ерундой вроде потерянного телефона и не важно, что она с него звонит. Или, что еще смешнее, кончившегося бензина. Мать-это вообще кадр. Вечные разговоры о том, что я неправильно живу я еще могу пережить, но о бедной девочке Кате точно нет.
Я вообще Юлю на работу брать не хотел, да и понимал, что собственно Катя меня уговорила только, чтобы следить. Но Юля вроде справлялась и нареканий к ней не было. Плюс выглядит она очень презентабельно. И вот только сегодня ее метания меня раздражают. Плюс она не несет мне газету, которую я просил еще с утра.
Все это конечно вызывает легкое раздражение, потому что уже обед, и я планировал съездить на обед с Леной.
— Юля! — вызываю по селектору, и она все-таки заходит с третьей попытки. Стоит в дверях, вся бледная, мне кажется в обморок сейчас упадет. — Юль, если ты болеешь, иди домой, но где моя газета?
И тут она вдруг кидается ко мне в ноги, обнимает, плачет. Ебанулась?
— Юль, ты чего устроила?
— Простите, простите, я не думала, что она сделает это. Не думала, что все так получится, вы только не сажайте меня. Я все для вас сделаю, дам любые показания. Только не казнитеееее, не казнитееее…
— Ты чего несешь. За что мне тебя сажать?
— Зааааа съеееемку…
— Какую съемку? — по телу начинает бить тревога, прямо молоточком по нервам. — Юля! Какую съемку!?
Она достает из кармана свернутый в три раза лист, залитый слезами и протягивает мне.
— Это все Катя, она заставила меня. Заставила, понимаете?