Маленький, по-своему уютный зал с парой осветительных шаров на потолке. По левую сторону вдоль стены полдюжины столиков с плетеными креслами; чистый, покрытый линолеумом пол. В дальней части зала рукомойник, а неподалеку от него урна для использованной одноразовой посуды.
По правую сторону высились металлические шкафы-стеллажи со стеклянными дверцами и набором закусок на полках. К сожалению, все представленные блюда были порционными и холодными, по принципу «съел — ушел». Никакой гастрономической изысканности, сплошная функциональность.
Марвин взял картонную тарелочку с нарезанной бужениной, пару неопознанных им салатов и пакет апельсинового сока. Сказав с отвращением:
— Не еда, а какая-то заправка для желудка, — он уселся за столик. Выбрал из стоявшего на столе лотка со столовыми приборами пластиковую вилку и начал «заправляться», не ожидая замешкавшегося у стеллажей Далия. — И не скучно вам так… мнэ-э… питаться? — с начальственной интонацией шефа поинтересовался Марвин у севшего напротив Далия. — Заметь, я не говорю «есть», «кушать» или «харчить», а именно питаться. То есть принимать пищу. Потреблять калории.
— А чего? — не понял Далий. — Меня, например, вполне устраивает. Хочешь что-нибудь повкуснее салата — ну и закажи, получишь. — Он снял крышку с принесенного судка, над столом тут же запахло горячим рассольником. Или чем-то другим, но однозначно наваристым, со специями. — Здорово, — откладывая вилку, обрадовался Марвин. — Где взял? Давай показывай. А то я уже решил было, что в вашей богадельне вечный пост. Ошибся, но удачно!
— Сиди уж, — Далий ухватил за рукав встающего Марвина, — все равно ничего не получишь. Надо, понимаешь, загодя личное меню придумать, можно на день, можно на неделю вперед. Записать и оставить на столе: кому надо, тот найдет, прочтет и, хе-хе, учтет. Ей-ей, настоящие стихи получились, — восхитился Далий. Глянул на помрачневшего Марвина, пододвинул к нему судок. — Ешь-кушай-харчи, не стесняйся. Мне что-то расхотелось. — Подмигнув Марвину, он забрал себе невзрачные салаты.
— Благодетель, — вздохнул Марвин, беря из лотка ложку, — что бы я без тебя делал? — И принялся есть: в судке действительно оказался рассольник.
Перед уходом Марвин потребовал у Далия ручку, из-за отсутствия бумаги записал свое завтрашнее меню на обратной стороне картонной тарелки. Далий прочитал написанное, похмыкал, сказал, что он таких названий слыхом не слыхивал, наверняка эстетские ресторанные блюда. И вообще, нечего выпендриваться, лучше заказать что-нибудь понятное, общепринятое, а то вдруг получишь такое, что в рот взять противно. Марвин возразил, Далий ответил, беседуя о ресторанах, кто в каких бывал, они направились к выходу.
Перед дверью Марвин оглянулся: тарелки на столе уже не было.
В зал собраний они не пошли, свернули в малоприметный ход, который Марвин вчера не заметил. Ничем не примечательный коридор — без портретов, дверей и окон, только крашенные зеленой краской стены — навевал тоску. Создавалось впечатление, будто Марвин попал в какое-то казенное учреждение с ожидаемым впереди лабиринтом грязных коридоров, лестниц и мрачных тупиков с пожарными выходами.
— А почему не на лифте? — скучая, спросил Марвин. — Шеф говорил, тут их несколько.
— Будут лифты, — успокоил его Далий, — но потом, сейчас ножками придется. На тот этаж, куда нам надо, лифт не ходит. Вернее, ходит, но проскакивает мимо. Во всяком случае, когда я в нем еду. — Далий, вспомнив, что он старший в группе и должен обучать подчиненного, указал рукой куда-то в тускло-зеленую даль. — Запоминай дорогу, стажер. Ясен пень, что сразу в голове не отложится, поэтому поглядывай по сторонам, в нужных местах нарисованы меловые стрелки с надписями.
— Ты, что ли, рисовал? — зевнул Марвин. — Художественный наш. Модернист, елки-палки.
— Не перебивай, — строго потребовал Далий. — Коридоры время от времени изменяются, куда денешься, но основные элементы остаются: типа окраска стен, количество дверей. Ну и всякое нарисованное на стенах тоже. — Он захихикал по непонятному Марвину поводу.
Марвин с подозрением глянул на спутника, но промолчал.
Коридор закончился перекрестком с двумя уходящими в разные стороны туннелями: левый был арочный, со стенами тревожного красного цвета, гладкими черными дверями и с чем-то огненно-алым в далеком, едва различимом конце пути. Правый же опасений не вызывал — обычный коридор с паркетным полом, длинными бархатными занавесями на стенах и конечно же с обязательными дверьми. Привычными, непугающими.