XIX.
Завязавшияся знакомства вместе с маленькими удовольствиями принесли целый ряд тех мелких и ничтожных неприятностей, каким даже трудно подобрать название. Это, однако, не мешало Куваеву чувствовать ряд фальшивых положений, что развило к нем боле, знойную подозрительность. Он сам напрашивался на неприятности, и Вареньке стоило большого труда его успокоить. То ему казалось, что за Варенькой ухаживают слишком откровенно, то не обращают внимания. Явились провинциальные счеты визитами и разными иными знаками внимания. -- Лучше всего сидеть дома,-- решила Варенька, когда зимний сезон кончился. -- Я этого не желаю...-- упрямился Куваев. Мечты о своем кружке хороших людей оказались той каплей масла, которая быстро расходится в грязное пятно. Хорошие люди, конечно, в Бужоёме были, но им трудно было спеться: одни сидели по домам сами, у других почему-нибудь не ладили между собой жены, третьи вели какие-то старые счеты и т. д. Труднее всего было свести женщин, относившихся к Вареньке с какой-то затаенной неприязнью. Теперь Куваеву сделалось ненавистным самое слово "актриса", и он не любил разговоров о театре. Впрочем, Варенька и сама, кажется, забыла о нем, что радовало мужа. Из новых знакомых чаще других бывала m-me Курчеева, развозившая по всему городу последния новости дня. Она чувствовала к Вареньке какую-то болезненную привязанность, и это мирило с ней Куваева. Только однажды он чуть не подрался с ней из-за вопроса о затевавшемся любительском спектакле, на который она непременно хотела затащить Вареньку. -- Конечно, я не желаю стеснять жены,-- разсуждал Куваев, сдерживая кипевшую в нем злобу.-- Но это не мешает мне иметь свое собственное мнение о подобнаго сорта упражнениях. -- Именно?-- настаивала m-me Курчеева, улыбаясь.-- Вы, вероятно, забыли, Николай Григорьевич, то время, когда сами принимали такое живое участие в подобных упражнениях... Припомните "Светския ширмы"? -- Вы меня вызываете на то... -- ...чтобы я сказала вам, что вы дрянной эгоист!.. да, я это говорю при вашей жене... Куваев хлопнул дверью и убежал в свой кабинет. Его возмущала эта m-me Курчеева, набивавшая голову Вареньки глупостями пустых барынь. Она как раз делает все, чтобы разрушить его планы постепенно отучить жену даже от мысли о театре. С другой стороны, он меньше всего желал фигурировать в роли маленькаго деспота и ревниваго мужа, а именно последняго и добивалась m-me Курчеева, эта отчаянная интриганка и сплетница. Конечно, она подняла всю эту историю с целью отравить ему несколько дней. Раньше Куваев даже ухаживал за m-me Курчеевой и пользовался с ея стороны неоспоримыми знаками внимания, но, во-первых, он к женщинам всегда относился рыцарски и не выдавал своих побед, а во-вторых, все это было так давно, и самой m-me Курчеевой пора было позабыть о "Светских ширмах", когда она целовалась с Куваевым в полутемной каморке-уборной. Наконец Варенька могла догадаться об их отношениях, а это подняло бы целую историю. Во всяком случае, глупая и нелепая история! Раздумавшись на эту тему, Куваев в конце концов пришел к убеждению, что он вышел из своей роли благоразумнаго мужа и что с m-me Курчеевой нужно воевать ея же оружием. -- Варенька, ты будешь играть в этом спектакле,-- неожиданно заявил Куваев жене на другой день. -- А если я этого совсем не желаю? -- Это уж каприз... Уговорить ее, впрочем, было не трудно -- в ушах Вареньки еще стояли вкрадчивыя речи m-me Курчеевой. К этой даме сначала она отнеслась подозрительно, а потом быстро вошла в роль счастливой соперницы и сделала вид, что ничего не знает. Это ее забавляло и притом могло пригодиться в будущем. Конечно, сейчас муж ее любит, но женщины быстро стареют, и все может случиться. Кроме всего этого m-me Курчеева положительно нравилась Вареньке, напоминая "бедную Лили". "Где-то оне теперь мыкаются, несчастныя!" -- думала Варенька, припоминая невольно своих театральных сподвижниц. В Бужоёме зиму играла новая труппа какого-то Акачинскаго, новаго антрепренера из восточных человеков, но в городе она не пользовалась успехом, и театралы вспоминали Хомутова, который всегда лез из кожи для публики. Любители разсчитывали теперь именно на то, что публика наголодалась и возьмет билеты нарасхват, Время стояло летнее -- самая глухая пора для засидевшейся в своем угле провинции, и вдобавок помещение для любительской сцены нашлось самое отличное на даче у берегов, до которой от города было рукой подать. Публика поедет туда с удовольствием подышать свежим воздухом. -- Вот перепишите роль...-- говорила m-me Курчеева, подавая Куваеву привезенную пьесу.-- Варвара Михайловна будет играть Кармину-дочь в "Женитьбе Белутина", а у вас такой прекрасный почерк, и я берегу на память несколько ролей, переписанных когда-то вами... для меня. -- Я к вашим услугам...-- сухо ответил Куваев, напрасно стараясь принять неуязвимо-любезный вид. В следующий раз m-me Курчеева привезла с собой театральнаго рецензента, того самаго, который писал о длинных ногах Елены Михайловны. Это был неопределенных лет хлыщеватый господин, у котораго на лице сам