ось, что за Варенькой ухаживают слишком откровенно, то не обращают внимания. Явились провинциальные счеты визитами и разными иными знаками внимания. -- Лучше всего сидеть дома,-- решила Варенька, когда зимний сезон кончился. -- Я этого не желаю...-- упрямился Куваев. Мечты о своем кружке хороших людей оказались той каплей масла, которая быстро расходится в грязное пятно. Хорошие люди, конечно, в Бужоёме были, но им трудно было спеться: одни сидели по домам сами, у других почему-нибудь не ладили между собой жены, третьи вели какие-то старые счеты и т. д. Труднее всего было свести женщин, относившихся к Вареньке с какой-то затаенной неприязнью. Теперь Куваеву сделалось ненавистным самое слово "актриса", и он не любил разговоров о театре. Впрочем, Варенька и сама, кажется, забыла о нем, что радовало мужа. Из новых знакомых чаще других бывала m-me Курчеева, развозившая по всему городу последния новости дня. Она чувствовала к Вареньке какую-то болезненную привязанность, и это мирило с ней Куваева. Только однажды он чуть не подрался с ней из-за вопроса о затевавшемся любительском спектакле, на который она непременно хотела затащить Вареньку. -- Конечно, я не желаю стеснять жены,-- разсуждал Куваев, сдерживая кипевшую в нем злобу.-- Но это не мешает мне иметь свое собственное мнение о подобнаго сорта упражнениях. -- Именно?-- настаивала m-me Курчеева, улыбаясь.-- Вы, вероятно, забыли, Николай Григорьевич, то время, когда сами принимали такое живое участие в подобных упражнениях... Припомните "Светския ширмы"? -- Вы меня вызываете на то... -- ...чтобы я сказала вам, что вы дрянной эгоист!.. да, я это говорю при вашей жене... Куваев хлопнул дверью и убежал в свой кабинет. Его возмущала эта m-me Курчеева, набивавшая голову Вареньки глупостями пустых барынь. Она как раз делает все, чтобы разрушить его планы постепенно отучить жену даже от мысли о театре. С другой стороны, он меньше всего желал фигурировать в роли маленькаго деспота и ревниваго мужа, а именно последняго и добивалась m-me Курчеева, эта отчаянная интриганка и сплетница. Конечно, она подняла всю эту историю с целью отравить ему несколько дней. Раньше Куваев даже ухаживал за m-me Курчеевой и пользовался с ея стороны неоспоримыми знаками внимания, но, во-первых, он к женщинам всегда относился рыцарски и не выдавал своих побед, а во-вторых, все это было так давно, и самой m-me Курчеевой пора было позабыть о "Светских ширмах", когда она целовалась с Куваевым в полутемной каморке-уборной. Наконец Варенька могла догадаться об их отношениях, а это подняло бы целую историю. Во всяком случае, глупая и нелепая история! Раздумавшись на эту тему, Куваев в конце концов пришел к убеждению, что он вышел из своей роли благоразумнаго мужа и что с m-me Курчеевой нужно воевать ея же оружием. -- Варенька, ты будешь играть в этом спектакле,-- неожиданно заявил Куваев жене на другой день. -- А если я этого совсем не желаю? -- Это уж каприз... Уговорить ее, впрочем, было не трудно -- в ушах Вареньки еще стояли вкрадчивыя речи m-me Курчеевой. К этой даме сначала она отнеслась подозрительно, а потом быстро вошла в роль счастливой соперницы и сделала вид, что ничего не знает. Это ее забавляло и притом могло пригодиться в будущем. Конечно, сейчас муж ее любит, но женщины быстро стареют, и все может случиться. Кроме всего этого m-me Курчеева положительно нравилась Вареньке, напоминая "бедную Лили". "Где-то оне теперь мыкаются, несчастныя!" -- думала Варенька, припоминая невольно своих театральных сподвижниц. В Бужоёме зиму играла новая труппа какого-то Акачинскаго, новаго антрепренера из восточных человеков, но в городе она не пользовалась успехом, и театралы вспоминали Хомутова, который всегда лез из кожи для публики. Любители разсчитывали теперь именно на то, что публика наголодалась и возьмет билеты нарасхват, Время стояло летнее -- самая глухая пора для засидевшейся в своем угле провинции, и вдобавок помещение для любительской сцены нашлось самое отличное на даче у берегов, до которой от города было рукой подать. Публика поедет туда с удовольствием подышать свежим воздухом. -- Вот перепишите роль...-- говорила m-me Курчеева, подавая Куваеву привезенную пьесу.-- Варвара Михайловна будет играть Кармину-дочь в "Женитьбе Белутина", а у вас такой прекрасный почерк, и я берегу на память несколько ролей, переписанных когда-то вами... для меня. -- Я к вашим услугам...-- сухо ответил Куваев, напрасно стараясь принять неуязвимо-любезный вид. В следующий раз m-me Курчеева привезла с собой театральнаго рецензента, того самаго, который писал о длинных ногах Елены Михайловны. Это был неопределенных лет хлыщеватый господин, у котораго на лице самым замечательным были золотыя очки. Он держал себя с большой непринужденностью, особенно в дамском обществе, и m-me Курчеева приходила в восторг от его фельетонгой болтовни в местной газете, "Ах, m-r Сальников всегда так остроумен!" В сущности дела, этот газетный человек самым безсовестным образом обкрадывал столичную уличную прессу или старинныя сатирическия издания и пускал в ход уже потертую монету. Куваеву пришлось волей-неволей знакомиться и с этим господином, тем более, что он мог пригодиться. Рюмка водки не разорит, а Куваев верил в талант Вареньки, чему доказательством служила роль Марьицы. -- Все будет прекрасно,-- уверял г. Сальников с апломбом.-- Главное, чтобы костюмы соответствовали среде и характеру действующих лиц. Не правда ли?.. В Париже это считается первой вещью. -- Главное, чтобы был ансамбль!..-- присоединила свой голос m-me Курчеева. Слушая эти разговоры, Куваев припомнил слова Зайца про этого самаго рецензента: "А нужно будет, и пойдете"...Да, это была уже одна из тех маленьких сделок с совестью, которыя практикуются добрыми людьми на каясь, он шагу. Куваев с удовольствием выгнал бы г. Сальникова прямо в шею, но его удерживало присутствие m-me Курчеевои, способной на все. Вообще, показаться смешным в чьих бы то ни было глазах для Куваева было верхом несчастия. С таким трудом устраивавшийся спектакль провалился самым торжественным образом. Варенька даже для любительницы провела свою роль очень слабо, хотя ее вызывали первые ряды кресел. Куваев переживал двойное чувство: с одной стороны он желал, чтобы Варенька провалилась и тем избавилась от театральной линии, а с другой у него опять страдало самолюбие. О, она может играть сильныя драматическия роли, не то, что какую-нибудь Кармину!.. Ведь теперь она играла пред своими, чуть не по-семейному, и везде ее встречали знакомыя лица. -- Успех!.. Решительный успех!..-- кричал Щучка, вытаскивая Куваева в сад, где стояли, палатки с различными приманками.-- Я всегда говорил, что у Варвары Михайловны талант... Конечно, всякий талант требует шлифовки, как драгоценный камень, и чем камень дороже, тем труднее работать над ним. Вы насчет коньяков, collega, или национальной спотыкаловки? А вот кстати и господин Сальников, который завтра же даст подробный отчет о наших успехах... Эта болтовня Щучки и несколько сочувственных знаков внимания г. Сальникова успокоили Куваева: он мог относиться к жене пристрастно, а это посторонние люди. В саду играла музыка, и по аллеям бродила та летняя публика, которая пойдет куда угодно, чтобы убит время. В толпе было много знакомых, и Куваев издали заметил жену, которая шла с каким-то обдерганным, пошатывавшимся господином. -- Это кто такой?-- недовольным тоном спрашивал он, когда Варенька подошла к его столу. -- Недорезов... А что?.. Бедняга совсем спился и ужасно бедствует. У него, должно-быть, чахотка... Варенька говорила все это таким, простым током, не замечая волнения, с каким смотрел на нее муж. Сквозь вершины деревьев уже мерцало ночное небо; по аллеям, как светляки в траве, весело горели разноцветные шкалики, от ближайшаго прудка тянуло болотной сыростью. Лицо Вареньки горело тел оживлением, которое так быстро сменялось у нея утомлением. Она была, видимо, довольна и не сознавала, что играла плохо, как не понимала, что компрометировала себя разговором со спившимся комиком. К ним подошли знакомые и потащили на дачу, где у Бергов был устроен маленький дачный ужин. Г. Сальников предложил Вареньке руку и торжественно повел ее по аллее к открытой летней веранде. -- Я очень устала я с удовольствием бы уехала домой,-- проговорила она, поворачивая голову к мужу, шагавшему с заложенными за спину руками. -- Как знаешь... На скамеечке под развесистой липой дремал Недорезов, и Куваев сделал вид, что его не замечает. Уехать домой сейчас было неудобно,-- приходилось пожертвовать еще двумя скучными часами. Куваев был доволен хорошим настроением жены и любовался ея грациозной легкой походкой. Она за этот год заметно пополнела, и высокий рост смягчился женской мягкостью всех линий. Летнее платье из перкаля сидело на ней очень мило. На ходу она несколько раз оглядывалась назад и улыбалась мужу своей немного детской улыбкой. За ужином собралось много незнакомых людей, причем можно было только удивляться охоте Бергов угощать всякаго званаго и незванаго. M-me Курчеева сидела рядом с Щучкой, пила красное вино и чувствовала себя совсем хорошо, как рыба в воде. Говорили о спектакле, о погоде, о каком-то застрелившемся почтальоне и других пустяках. Варенька несколько раз зевнула в руку и с красными от выступавших слез глазами делала вид, что внимательно слушает m-me Берг, сооб