Ошарашенный полтергейст, не привыкший выполнять чьи-либо приказы, очень разозлился. Он резко налетел на Абридж, сбил ту с ног и, сорвав с шеи какое-то украшение, с диким хохотом скрылся, легко минуя препятствие в виде стен.
— Вернись! Вернись, негодник! Ты напал на представителя Министерства, ты ответишь за это! — орала она в пустоту, но Пивза уже и след простыл.
Когда растрепанная и злая Амбридж добралась до башни Гриффиндора, в коридоре уже никого не было.
***
Ученики радовались наступившим выходным. Все отправились в Хогсмид, желая побродить по лавочкам да и просто отвлечься от учебных будней и напряжённой обстановки, которая царила в Хогвардсе последнее время.
Амбридж маленькими шажками семенила по улицам, высматривая студентов. Она старалась быть как можно незаметнее, в надежде случайно услышать важную информацию. Ведь если Поттер с Дамблдором что-то замышляют, всё равно кто-нибудь в курсе. Этот наглый хвастливый мальчишка просто не смог бы удержать язык за зубами и никого не посвятить в свои планы. Она настолько погрязла в собственных мыслях, что не заметила ни странного движения в одном из переулков, ни наставленной на неё палочки, пока заклинание обездвиживания не заставило её повалиться на землю и кто-то, грубо схватив за ноги, быстро затащил её за угол и трансгрессировал.
***
Глаза Долорес Амбридж, первого помощника Министра Магии, чуть не вылезли из орбит, когда, очнувшись, она увидела перед собой страшное безносое лицо, мало походившее на человеческое.
— Приветствую вас во владениях величайшего волшебника всех времён Лорда Волан-де-Морта, — раздался жуткий хохот, и сердце Амбридж сжалось от одного звука.
Как? Не может быть! Это сон! Это жуткий сон! Розыгрыш! Это всё Поттер! Мерзкий мальчишка!
— Вижу вы лишились дара речи от предоставленной чести лицезреть меня лично, — высокомерно заявило змеевидное чудовище. — Спрашиваю один раз: где медальон Салазара Слизерина?
— Я… — в горле пересохло от страха. Она всё ещё не верила в происходящее. — Я потеряла его…
— Что?! — голос собеседника напоминал раскаты грома. — Круцио! Лорд не любит, когда ему врут.
Сокрушительная боль пронзила всё тело. Амбридж завизжала, корчась на полу в страшных судорогах. Её же мучитель только расхохотался, не думая останавливаться. Видно, что само действие пытки, доставляет ему немалое удовольствие. Когда он, наконец, прекратил, вопрос прозвучал повторно:
— Как вообще твоя рука посмела прикоснуться к наследию великого Салазара Слизерина? Ты — мерзкий выродок! Где медальон?
— Я… правда не знаю… его украл Пивз… — икала Амбридж, всё ещё чувствуя пронизывающую боль.
— ДА ЗА КОГО ТЫ МЕНЯ ДЕРЖИШЬ?! — взревел Волан-де-Морт, окончательно утратив самообладание. — Круцио! Круцио! Круцио!
Она извивалась, кричала, молила о пощаде, но никакие слова не возымели воздействия на её мучителя. Он казался окончательно свихнувшимся садистом. Его дикий хохот, казалось, отскакивал от каменных стен и проникал в голову, высверливая мозг. Амбридж уже не могла этого выносить. Тело будто жгли огнём, ломали кости и кололи ножами одновременно. Её выворачивало наружу. И когда из уст Тёмного Лорда вырвалась «Авада Кедавра», она испытала облегчение и замерла навсегда.
***
Студенты ликовали. В школе царила суматоха и беспредел. Уроки по защите были отменены, так как преподавательница данной дисциплины просто исчезла, и никто не знал, где она находится. С утра профессор Магконагалл отправила сову в Министерство, и сейчас все ждали новостей.
Как только столпившимся у кабинета ученикам сообщили, что занятия не будет, Гарри осторожно взял Гермиону за руку и потянул за собой подальше от любопытных глаз. Коридор, поворот, ещё один… Они почти бежали, так как не хотели, чтобы за ними кто-либо увязался, даже Рон. Наконец, Гарри перешёл на шаг.
— Я был бы счастлив, если бы жаба исчезла навсегда.
— Я пока не знаю, стоит ли этому радоваться, — задумчиво протянула Гермиона. — Что это?
Они резко затормозили. В углу поблёскивала и буквально притягивала к себе странная вещица. Гарри казалось, что она сейчас заговорит с ним. Он осторожно наклонился и поднял находку, напоминающую какое-то украшение. На крышке медальона была выгравирована буква «С». Гарри зачарованно провёл по ней пальцем, и вдруг адская боль пронзила голову. Он закричал и упал на пол, хватаясь за шрам. Гермиона бросилась к нему и что-то говорила, но он отключился, так и не разобрав слов.
— Гарри! Гарри, что с тобой? Очнись… пожалуйста очнись…
Сначала звук звучал где-то вдалеке. Будто он брёл по тёмному, холодному коридору на этот родной, ласковый голос, притягивающий его, словно магнитом. Зов становился всё чётче и громче…
Он открыл глаза. Голова ещё кружилась, а изображение потолка двоилось. Зато прошла боль… А ещё, у него на груди лежала голова Гермионы и её растрёпанные волосы щекотали нос.
— Герми, — прохрипел он, только сейчас сообразив, что она пытается расслышать стук его сердца через одежду. — Я жив. Всё нормально.
Она резко подняла голову, и Гарри заметил слёзы в милых и таких выразительных карих глазах. Он уже хотел пошутить насчет её чрезвычайной сентиментальности, но тут Гермиона накрыла его губы своими и он забыл про всё на свете: про Амбридж, Волан-де-Морта и даже квиддич. А ещё в голову маленькой змейкой пробралась мысль, достойная слизеринца, что ради таких исходов можно почаще падать в обморок. Гарри прижал девушку к себе, и его накрыла какая-то новая волна эйфории. Теперь он был уверен, что справится со всем на свете: хоть с десятком Тёмных Лордов, лишь бы продолжать целовать сладкие губы Гермионы.
— Я люблю тебя, — прошептал Гарри, когда они, наконец-то, остановились. Эта простая истина вдруг именно сейчас обрушилась на него со всей беспощадной ясностью, показывая каким слепцом он был раньше.
— Долго же ты соображал, — своим нравоучительным тоном произнесла подруга, помогая ему подняться. — Пошли, эту опасную штуку надо показать профессору Дамблдору. И не смей меня отговаривать! И да, я тоже люблю тебя, если ты ещё не понял!
По лицу Гарри расплылась блаженная улыбка. Он и не собирался её отговаривать. Его, почему-то, в данный момент мало интересовала странная находка и визит к директору. Он смотрел, как его пальцы переплелись с пальцами Гермионы и понял, что хочет всю жизнь держать её за руку.