— Нет, нет, нет! Ты меня не так понял! — Мистер Гонт положил руку Брайану на плечо. Брайан осторожно высвободился. Он очень надеялся, что этот жест не выглядел невежливым, но даже если и так, то уже ничего не поделаешь. Рука мистера Гонта была твердой, сухой и почему-то неприятной. На самом деле на ощупь она почти не отличалась от окаменевшего куска дерева, предположительно с Ноева ковчега или откуда там еще. Но мистер Гонт, кажется, и не заметил безотчетного рывка Брайана. Он держался так, будто он сам (а вовсе не Брайан) повел себя неподобающе. — Я просто хотел сказать, что нам стоит приступить к делу. Как я понимаю, нету особого смысла рассматривать то немногое, что я успел разложить: во-первых, их тут совсем мало, товаров, а во-вторых, ты уже видел все самое интересное из того, что расставлено по витринам. Но я-то свой товар знаю даже без описи и могу предложить тебе кое-что интересное. Чего бы тебе самому хотелось?
— У-у-у! — протянул Брайан. Ему столько всего хотелось, тысячу всяких штук. И в этом была вся проблема: когда вопрос ставится так конкретно, трудно — практически невозможно — выбрать что-то одно, чего тебе хочется больше всего.
— Лучше особенно не задумываться о таких вещах, — посоветовал мистер Гонт. Он сказал это лениво, как бы между прочим, но его пронзительно-цепкие синие глаза пристально изучали лицо Брайана. — Если я спрошу прямо: «Брайан Раск, чего ты сейчас хочешь больше всего на свете?» — что ты ответишь? Только быстро, не думай! Первое, что придет в голову!
— Сэнди Куфакса, — выпалил Брайан. Он не знал, что его ладонь была открыта, чтобы поймать щепку с Ноева ковчега, пока деревяшка не оказалась в руке, и он понятия не имел, что он ответит мистеру Гонту, пока не услышал слова, сорвавшиеся с его собственных губ. Но когда он услышал их, он сразу понял, что это была чистая правда.
5
— Сэнди Куфакса, — задумчиво проговорил мистер Гонт. — Как интересно.
— Ну, не самого Сэнди Куфакса, — поправился Брайан, — а его бейсбольную карточку.
— «Топпс» или «Флирс»? — уточнил мистер Гонт.
Брайан бы никогда не поверил, если бы ему сказали, что сегодняшний день может быть еще лучше, чем был, но именно так и случилось. Мистер Гонт разбирался в бейсбольных карточках не хуже, чем в окаменевших щепках и жеодах. И это было по-настоящему удивительно.
— «Топпс».
— Наверняка тебя интересует карточка того года, когда он был новичком в высшей лиге, — с сожалением сказал мистер Гонт. — Боюсь, что тут я тебе ничем не смогу помочь, но…
— Нет, — перебил его Брайан. — Не пятьдесят четвертого года. Пятьдесят шестого. Вот ее мне бы очень хотелось найти. Я собираю коллекцию бейсбольных карточек 1956 года. Сначала папа ее собирал, а потом мне отдал, чтобы я продолжил. Это очень интересно, и из них всего несколько штук по-настоящему дорогие: Эл Калайн, Мел Парнелл, Рой Кампанелла… У меня их уже больше пятидесяти штук. И Эл Калайн тоже есть. Он стоил тридцать восемь долларов. Я даже не помню, сколько газонов выкосил, чтобы купить себе Эла.
— Верю, — улыбнулся мистер Гонт.
— Ну так вот, большая часть карточек пятьдесят шестого года совсем не дорогие: по пять долларов, семь, иногда десять. Но Сэнди Куфакс в хорошем состоянии стоит девяносто или даже сто баксов. В том году он еще не был звездой первой величины, но потом он стал великим игроком, и это было еще тогда, когда «Доджерс» играли за Бруклин. Тогда все звали его Да Бумс. Ну, так мой папа рассказывал.
— Твой папа прав на все двести процентов. Знаешь, Брайан, кажется, у меня есть одна штука, которая очень тебя обрадует. Подожди здесь.
Он скрылся за занавешенной дверью, оставив Брайана возле витрины со щепкой и «Полароидом», из которого торчала фотография Короля. Брайан стоял, переминаясь с ноги на ногу и замирая от безумной надежды и предвкушения. Он убеждал себя не валять дурака: даже если у мистера Гонта была карточка с Сэнди Куфаксом, и даже если это была карточка «Топпс» пятидесятых годов, она скорее всего окажется пятьдесят пятого или пятьдесят седьмого года. Но если это окажется пятьдесят шестой год, ему от этого будет не легче. У него денег всего ничего — меньше доллара.
Ну, хорошо; но ведь посмотреть на нее я могу? — рассуждал Брайан. За осмотр денег не берут, правильно? Это было еще одно любимое изречение его матушки.
Из комнаты за занавесью раздались звуки передвигаемых коробок и мягкий стук, когда они касались пола.