— Минутку, Брайан, — крикнул мистер Гонт. Судя по голосу, он слегка запыхался. — Я помню, тут где-то была обувная коробка…
— Не надо из-за меня беспокоиться, мистер Гонт! — закричал в ответ Брайан, всей душой желая, чтобы мистер Гонт все-таки побеспокоился.
— Может, эта коробка еще не пришла? — неуверенно пробормотал мистер Гонт.
У Брайана упало сердце.
Потом:
— Нет, я же помню… ага! Вот она! Точно!
Брайан воспрянул духом. Нет, не просто воспрянул — воспарил.
Мистер Гонт вернулся из-за занавески. Его волосы были слегка растрепаны, а лацкан бордового пиджака был весь в пыли. В руках он держал коробку из-под кроссовок «Air Jordan». Он положил ее на прилавок и снял крышку. Брайан заглянул внутрь. В коробке лежали бейсбольные карточки, каждая — в отдельном пластиковом конвертике: точно такие же, как в специализированном магазине бейсбольных карточек в Северном Конвее, Нью-Хэмпшир, куда Брайан иногда захаживал, когда у него были деньги.
— Я думал, тут где-то есть список, но не повезло, — вздохнул мистер Гонт. — Но я все равно хорошо знаю весь свой товар, я уже говорил. Если не помнить, что есть у тебя в ассортименте, тогда не стоит и заниматься такой вот продажей «всего понемножку». Так вот, я точно помню, что видел…
Он умолк и принялся быстро перебирать карточки.
Брайан следил за мелькающими картинками затаив дыхание. Хозяин магазина бейсбольных карточек имел «целую ярмарку» карточек, по выражению его отца, но содержимое целого магазина меркло перед сокровищами, собранными в этой обувной коробке. Здесь были карточки-вкладыши из пачек жевательного табака с Таем Коббом и Паем Тейнором. Здесь были сигаретные карточки Бейба Рута, и Дома Димаджио, и Большого Джорджа Келлера, и даже Хайрема Диссена, однорукого питчера, игравшего за «Уайт Сокс» в сороковых годах. ЗЕЛЕНЫЙ «ЛАКИ СТРАЙК» УШЕЛ НА ВОЙНУ! — было написано на большинстве сигаретных карточек. А вот, только что мелькнуло: широкое, серьезное лицо, форма «Питтсбурга»…
— Боже мой, это ведь Хонус Вагнер? — выдохнул Брайан. Его сердце трепыхалось где-то в районе горла, словно маленькая птичка, случайно залетевшая в рот и застрявшая в глотке. — Это же самая редкая карточка во Вселенной!
— Да, да, — кивнул мистер Гонт с отсутствующим видом. Его длинные пальцы лихорадочно перебирали карточки: лица из другого времени под пластиковыми обложками, люди, которые «загоняли мяч», «попадали в яблочко» и «делали базу», герои великой «золотой эры» бейсбола — эры, которая была для Брайана живой мечтой. — Всего понемножку — вот в чем секрет успешного бизнеса, Брайан. Разнообразие, удовольствие, удивление, исполнение желаний… вот в чем секрет успешной жизни, уж если на то пошло… Обычно я не даю советов, но уж если даю, то к ним лучше прислушаться… вот, что-то есть… тут… где-то… Ага!
Он вытянул карточку из середины коробки, как фокусник, исполняющий хитрый номер, и торжественно передал ее Брайану.
Это был Сэнди Куфакс.
Карточка «Топпс» 1956 года.
И она была подписана.
— «Моему другу Брайану, с наилучшими пожеланиями, Сэнди Куфакс», — прочел Брайан хриплым шепотом.
После чего потерял дар речи.
6
Он смотрел на мистера Гонта, ловя ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Мистер Гонт улыбнулся.
— Я не подстраивал этого, правда. Просто совпадение… Но хорошее совпадение, согласись?
Брайан по-прежнему не мог выдавить из себя ни слова и просто кивнул. Пластиковый конвертик с бесценной карточкой казался невообразимо тяжелым.
— Достань ее, — предложил мистер Гонт.
Когда Брайан снова смог говорить, его голос был больше похож на хрип старого инвалида.
— Я не решусь.
— Ну, зато я решусь. — Мистер Гонт взял у Брайана конвертик, достал карточку, подцепив ее тщательно наманикюренным ногтем, и положил ее на руку мальчику.
Брайан различал мельчайшие неровности на поверхности, продавленные кончиком ручки, которой Сэнди Куфакс написал свое имя… их имена. Подпись Куфакса почти не отличалась от напечатанной, только напечатанная гласила: «Сэндфорд Куфакс», а автограф — «Сэнди Куфакс». И она была в тысячу раз лучше, потому что была настоящей. Живой Сэнди Куфакс держал эту карточку в руках и оставил на ней свой автограф.
Но и это еще не все. Здесь было еще одно имя — его собственное. Какой-то мальчик, которого тоже звали Брайаном, дождался любимого игрока перед началом матча на пятачке около раздевалки на стадионе «Эббетс-Филд»; и Сэнди Куфакс, настоящий Сэнди Куфакс, молодой и сильный — успех и слава еще впереди, — взял протянутую ему карточку, может быть, до сих пор пахнущую жвачкой, и написал на ней свое имя… и мое тоже, мысленно добавил Брайан.