Генри Бофорта, к примеру, бесит, когда Хью Прист спьяну пинает его музыкальный автомат… но он скоро на это забьет. Вильма Ержик и Нетти Кобб терпеть друг друга не могут… но Нетти скоро на это забьет (наверное), а для Вильмы ненависть и неприязнь — просто обычное состояние организма. Шериф Пангборн до сих пор убивается по своим так нелепо погибшим жене и младшему сыну, и это, конечно же, очень большое горе, но и он тоже когда-нибудь успокоится — всему свое время. У Полли Чалмерс тяжелый артрит. Он не проходит, даже наоборот — если честно, то чем дальше, тем хуже. На такое забить невозможно, но она все равно притерпится. И она не одна такая — таких миллионы.
Мы по-прежнему иной раз огрызаемся друг на друга, но в основном все идет нормально. Или шло до сих пор. А теперь, друг мой, я вам скажу настоящий секрет: я из-за этого вас и позвал — сразу как только увидел. Есть у меня подозрение, что надвигается беда — настоящая беда. Нюхом чую, она уже не за горами, как гроза в неурочное время года. Склоки между католиками и баптистами из-за «Ночи в казино», дети, которые дразнят бедного заику Слопи, страдания Джона Лапуанта от несчастной любви, горе шерифа Пангборна — все это покажется мелочью по сравнению с тем, что нас ждет.
Видите здание на той стороне Главной улицы? Четвертое по счету от пустыря, на котором стоял «Эмпориум Галлориум»? С зеленым навесом над входом? Ага, вот это! Окна замазаны мылом — заведение еще не открыто. Вывеска: «Нужные вещи». Что еще за хрень такая? Я понятия не имею, но что-то мне здесь не нравится.
Предчувствие нехорошее.
Взгляните еще раз на улицу. Видите этого мальчика с велосипедом? Ага, того самого — с мечтательным видом. Приглядитесь к нему повнимательнее. По-моему, с него все и начнется.
Нет, я же вам говорю: я не знаю, что будет… у меня просто предчувствие. Но вы все равно приглядитесь к мальчишке. И задержитесь у нас в городке на какое-то время. Что-то явно назревает, что-то очень нехорошее, и если оно действительно произойдет, лучше, чтобы тут были свидетели.
Я знаю этого паренька с велосипедом. И вы, может быть, тоже знаете. Его зовут Брайан, фамилию вот запамятовал. Его отец занимается дверьми и отделкой стен не то в Оксфорде, не то в Южном Париже, по-моему.
Вы за ним понаблюдайте. И вообще, присматривайтесь ко всему. Вы бывали тут раньше, но скоро все изменится.
Я это знаю.
Я это чувствую.
Назревает гроза.
Часть 1
Церемония открытия
Глава первая
1
Открытие нового магазина в маленьком городе — это большое событие.
Впрочем, на Брайана Раска это «большое событие» не произвело особенного впечатления, в отличие от многих других — от его собственной матери, например. Он слышал, как она долго и нудно обсуждала открытие нового магазина по телефону со своей лучшей подругой Майрой Эванс где-то с месяц назад (они именно обсуждали, а вовсе не сплетничали, потому что, как ему объяснила мама, сплетничать — это плохо и она никогда не сплетничает). Это здание раньше занимала контора «Страхование и недвижимость Западного Мэна», потом оно какое-то время пустовало; первые рабочие появились там как раз в начале учебного года и с тех пор трудились не покладая рук. Никто не имел представления, что происходит внутри; перво-наперво рабочие установили большую витрину и тут же замазали ее мылом.
А две недели назад на дверях появилась табличка — прозрачная пластмассовая дощечка, подвешенная на шнуре.
Скоро МЫ открываемся!
НУЖНЫЕ ВЕЩИ
МАГАЗИН НОВОГО ТИПА
«Вы не поверите своим глазам!»
— Просто еще одна антикварная лавка, — сказала мать Брайана Майре. Кора Раск лежала, развалясь на диване, держала в одной руке телефонную трубку, свободной рукой клала в рот вишни в шоколаде и смотрела по телевизору «Санта-Барбару». — Еще одна антикварная лавка с кучей липовой раннеамериканской мебели и облезлых сломанных телефонов. Вот увидишь.
Этот разговор состоялся через несколько дней после того, как рабочие вставили новую витрину и замазали ее мылом. И мать говорила с такой уверенностью, не терпящей никаких возражений, что — по понятиям Брайана — тема должна была быть закрыта раз и навсегда. Вот только для матери Брайана не существовало окончательно закрытых тем. Ее домыслы и рассуждения были такими же бесконечными, как проблемы героев из «Санта-Барбары» и «Скорой помощи».
На прошлой неделе первая строка на дощечке на двери сменилась на: