Преподобный Уильям Роуз закрыл свою Библию (почти такую же белую, как и его костюм) и вскочил на ноги.
— Шериф… э… Пангборн. — Преподобный отец Роуз был одним из тех дремучих баптистов, которые во время эмоционального напряжения начинают заикаться, бекать и мекать. — Можно мне с вами переговорить?
— Дайте мне пять минут, преподобный отец. Мне нужно закончить одно небольшое дело.
— Это чрезвычайно… э… важно.
Не сомневаюсь, подумал Алан.
— И это тоже. Пять минут.
Он открыл дверь и чуть ли не втолкал Китона в кабинет, прежде чем преподобный Вилли, как любил называть его отец Брайхем, успел еще что-то сказать.
5
— Опять эта «Ночь в казино», — сказал Китон, когда Алан закрыл за ними дверь. — Помяни мое слово, он из-за этого и приперся. Отец Джон Брайхем — дубовый ирландец, но я все равно предпочитаю его этому скользкому типчику. Роуз — просто высокомерный урод.
Алан подумал: Чья бы корова мычала…
— Присаживайся, Дэнфорд.
Китон сел. Алан обошел свой стол, взял штрафную квитанцию, разорвал на мелкие кусочки и выбросил в мусорную корзину.
— Вот. Теперь ты доволен?
— Вполне. — Китон поднялся, чтобы уйти.
— Подожди минуточку.
Кустистые брови Китона сдвинулись, так что снизу его высокого, розового, как у младенца, лба образовалось подобие грозовой тучи.
— Пожалуйста, — добавил Алан, садясь в кресло. Он безотчетно сплел пальцы и попытался изобразить черного дрозда, но вовремя спохватился и положил руки на стол. — На следующей неделе у нас будет собрание. Будем обсуждать бюджет на февраль… — начал Алан.
— Твоя правда, — подтвердил Китон.
— …и тут дело не столько в финансах, сколько в политике, — продолжал Алан. — Я это знаю, и ты это знаешь. Я только что, у тебя на глазах разорвал штрафную квитанцию, выписанную по всем правилам. Разорвал из политических соображений.
Китон бледно улыбнулся:
— Ты достаточно долго живешь в этом городе, и ты знаешь, как тут делаются дела, Алан. Рука руку моет.
Алан облокотился на спинку кресла, которое издало серию протестующих скрипов и щелчков — эти звуки часто снились ему после длинных тяжелых дней. Как раз таких, каким обещал быть сегодняшний день.
— Да, — сказал он. — Рука руку моет. Но до определенных пределов.
Китон снова насупился:
— Что это значит?
— Это значит, что всему есть предел. Даже в маленьких городах, где все друг на друге повязаны. В какой-то момент политика кончается. Наверное, нужно тебе напомнить, что я не назначен на эту должность городским советом. Меня выбрали горожане. Наши избиратели. И избрали они меня для того, чтобы я их защищал, охранял и поддерживал правопорядок в городе. Я присягнул. То есть дал клятву. И я сделаю все, чтобы ее сдержать.
— Ты что, угрожаешь мне? Потому что если ты мне угрожаешь…
И тут взревел фабричный гудок. В помещении он звучал приглушенно, но Дэнфорд Китон все равно подскочил как ужаленный. Его глаза на мгновение широко распахнулись, а руки намертво вцепились в стул, на котором он сидел.
Алан опять удивился. Он же весь возбужден, как кобыла в течке. Что с ним такое?
Впервые у него появилась мысль, что у мистера Дэнфорда Китона — главы городской управы Касл-Рока еще с тех времен, когда сам Алан даже не слышал об этом городке, — рыльце может быть в пушку. По самые уши.
— Я тебе не угрожаю, — сказал он спокойно.
Китон немного расслабился, но все же не до конца… как будто он опасался, что гудок вновь пропоет свою песню, чтобы выставить его в дураках.
— Вот и хорошо, потому что дело не только в деньгах. Городская управа вместе с тремя окружными уполномоченными согласовывает наем — и увольнение — помощников шерифа. Плюс еще уйма всяких согласований, о которых, надеюсь, мне нет нужды тебе напоминать.
— Это всего лишь формальность.
— Так было раньше, — согласился Китон. Потом достал из внутреннего кармана сигару «Руа-Тан» и стал разминать ее между пальцами, хрустя целлофаном.
И кто кому теперь угрожает? — подумал Алан, но вслух этого не сказал. Он просто откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на Китона. Китон выдержал этот взгляд всего пару секунд и снова уставился на сигару, продолжая шуршать упаковкой.
— Если ты еще раз поставишь машину на месте для инвалидов, я сам тебя оштрафую, и эта квитанция не полетит в мусорную корзину, — сказал Алан. — И если ты еще раз поднимешь руку на кого-нибудь из моих помощников, я предъявлю тебе обвинение в нападении на сотрудника при исполнении. И это произойдет вне зависимости от того, сколько так называемых согласований мне требуется от управы. Потому что политика тут уже не действует. Ты это понимаешь?