Алан едва подавил порыв воздеть руки к небесам и заорать: «Слава Иисусу!» Когда этот безумный порыв прошел, он сказал:
— Я в курсе того, что написано в разделах, запрещающих азартные игры, преподобный Роуз. Я изучил их еще после вашего первого визита и показал их Альберту Мартину, юристу управы. По его мнению, раздел 24 не применим в случае с «Ночью в казино». — Он сделал паузу и добавил: — И я сам, кстати, придерживаюсь такого же мнения.
— Невозможно! — вскинулся Роуз. — Они хотят превратить Дом Господень в логово игроков, и вы мне говорите, что это легально?
— Вполне легально, так же как и лотереи, которые «Дщери святой Изабеллы» устраивают с 1931 года.
— Это… э… не лотерея! Это рулетка!.. Игра в карты на деньги! Это… — преподобный Роуз аж задрожал, — игральные кости!
Алан снова поймал себя на том, что он пытается изобразить пальцами очередную птицу, и опять положил руки на стол.
— Я попросил Альберта послать запрос Джиму Тьерни, генеральному прокурору штата. Ответ был таким же. Я прошу прощения, преподобный Роуз. Я знаю, вас это оскорбляет. Меня, к примеру, бесят дети на скейтбордах. Я бы с удовольствием объявил эту забаву вне закона, но, к сожалению, не могу. У нас демократия. И иногда нам приходится терпеть что-то такое, что нам не нравится и чего мы категорически не одобряем.
— Но это азартные игры! — взмолился преподобный Роуз, и в его голосе звучала настоящая мука. — Это игра на деньги. Как же это законно, когда «Свод законов» гласит…
— То, что они собираются сделать, не является азартными играми. Каждый… участник… на входе делает пожертвование. В обмен они получают равное количество игровых денег. В конце вечера разыгрываются призы. Не деньги, призы. Видеомагнитофон, тостер, фарфоровый сервиз и все такое. — И какой-то вредный внутренний чертенок заставил его добавить: — Насколько я понял, первичное пожертвование будет даже облагаться налогом.
— Это греховное непотребство, — сказал преподобный Роуз. Его щеки бледнели. Ноздри раздувались от возмущения.
— А вот это суждение уже моральное, а не юридическое. Так делают по всей стране. Обычное благотворительное мероприятие.
— Да. — Роуз встал, прижав к груди Библию, как щит. — Так делают католики. Католики обожают азартные игры. Но я положу этому конец, с вашей ли помощью или без оной, шеф Пангборн.
Алан тоже поднялся на ноги.
— Да, и еще кое-что, преподобный Роуз. Я не шеф, а шериф Пангборн. Я не могу диктовать вам, что говорить на проповедях, точно так же как не могу указывать отцу Брайхему, какие мероприятия ему можно, а какие нельзя проводить в своей церкви, в доме «Дщерей святой Изабеллы» или в зале Рыцарей Колумба, пока они не нарушают законов штата. Но я могу посоветовать вам быть осторожным, и, похоже, вам нужен такой совет.
Роуз холодно взглянул на него и спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что вы сейчас раздражены. Плакаты, которые ваши люди расклеивают по всему городу, — это нормально. Письма в газету — тоже. Но есть предел, которого вам не стоит переступать. Послушайтесь моего совета: оставьте все как есть.
— Когда… э-э… Иисус во Храме увидел блудниц и… э-э… ростовщиков, Он не обращался ни к какому своду законов, шериф. Когда Иисус увидел этих нечестивцев в Доме Господнем, Он не смотрел ни на какие пределы. Господь сделал то, что Он должен был сделать, и знал, что Он прав!
— Да, — спокойно ответил Алан. — Но вы-то не он.
Роуз посмотрел на него долгим взглядом, его глаза сверкали холодным пламенем, и Алан подумал: Ого. У этого парня явно не все в порядке с головой.
— Счастливо оставаться, шеф Пангборн, — холодно сказал Роуз.
В этот раз Алан не потрудился его поправить. Он только кивнул и протянул руку, прекрасно зная, что ее не пожмут. Роуз повернулся и пошел к двери, держа перед собой Библию.