— Ну, не искушай меня, старый чудак, — откликнулся он. — Я позвоню тебе с ранчо.
Потом дверь закрылась и вскоре раздался приглушенный шум воды.
Конечно, я и не пытался искушать его. В Вашингтоне достаточно тупоголовых конгрессменов, жаждущих переизбрания, и без больных необузданных стариков, которые мечтают сделать своих сыновей президентами Соединенных Штатов. Да, но что-то говорило мне…
Я пошел завтракать, а когда вернулся, меня ждала записка от Джоша, что он идет на ланч в Пресс-Клуб, а потом обедает с сенатором Невинсом. «Обмен опытом двух молодых жеребцов», — подумал я.
Большую часть утра и часть дня я провел составляя отчеты: отчет о нынешнем положении, анализ голосования, которое мы сделали в Род-Айленде, список лояльных графств и местных лидеров, анализ стоимости кампании — все для председателя в Провиденсе. После сандвича я заказал место на дневной самолет и сделал перерыв. Этот час четко стоит в моей памяти. Дважды я брался за телефон, чтоб позвонить сенатору Шеннону, но каждый раз откладывал звонок. Один раз я добрался до оператора в Нью-Йорке, но что-то заставило меня положить трубку. Я думал об этом весь день, придумывая объяснения, почему мне не следует звонить. Потом, увидев, что уже много времени, я схватил такси, чтоб отправиться в аэропорт, обещая самому себе позвонить сенатору из Род-Айленда.
Когда я прибыл в аэропорт, то обнаружил дожидающееся меня послание. Оно было от Джоша. Я должен был отложить поездку и встретиться с ним в Пресс-Клубе.
— Мистер Майклз очень просил вас встретиться с ним в холле и не приходить в бар, пока он не переговорит с вами, — произнес клерк.
— Он сказал что-нибудь еще?
— Он просил передать, что старался разыскать вас весь день, так как есть новости от Драчливого Ирландца.
Драчливый Ирландец? Я как дурак уставился на улыбающегося клерка, когда до меня наконец дошло — Джош имел в виду Келли Шеннона.
Странно, но я не был удивлен. Думаю, я весь день ожидал подобного развития событий. Темный инстинкт, как говорила моя мать, жуткая способность видеть тени будущего.
К несчастью, на этот раз мой так называемый темный инстинкт сказал мне не все.
Когда я вошел в вестибюль Пресс-Клуба, Джош отвел меня в сторону. Я был прав, предстояла встреча с Келли Шенноном.
— Я был в офисе сенатора Шеннона, обменивался с ним впечатлениями о вечеринке у министра юстиции, и тут позвонил Келли Шеннон, — рассказывал Джош. — Он спросил, не можем ли мы встретиться с ним здесь в баре.
— Но как он узнал, что это был ты?
— Наверное, Йен получил еще одну сотню.
— Ну и как он?
— Молод и смущен. Просит передать тебе свои извинения.
— Принимаю. Но прежде чем мы встретимся…
— Ты хочешь сказать, принимаем ли мы предложение старика?
— Конечно. Он упомянул об этом?
— Он сказал, его отец звонил ему, как только ты ушел. Так что это не секрет. Ладно, пошли…
— Ты все еще не хочешь иметь с ним дело, Джош?
— Мы выпьем с ним и самым вежливым образом отделаемся от него. Похоже, он милый парнишка.
— Парнишка? Он твоего возраста.
— Годы ничего не значат в наше деле, Финн, — сказал Джош, когда мы входили в бар. — Кто это знает лучше тебя? Все дело в опыте.
Пресс-Клуб полная противоположность «Золотому ключу»: движение, веселье, смех и достаточно яркий свет, чтоб разглядеть, какую гадость ты пьешь. Мгновение мы постояли у входа, обозревая заполненный зал. Джош приветствовал друзей и обменивался с ними колкостями. Потом произнес:
— Вот он, — и мы направились к столику в конце зала.
Мужчине, поднявшемуся нам на встречу, было далеко за тридцать. Он был строен, среднего роста, с вьющимися каштановыми волосами, мягкими карими глазами и выразительной улыбкой, которая, сколько я ни знал Келли Шеннона, всегда трогала меня.
Он встретился в рукопожатии с Джошем.
— Мистер Майклз?
— Давайте лучше Джош.
— Прекрасно. Тогда я Келли, — он посмотрел на меня. — Мистер Маккул, я слышал, вы мозг этого дела.
— Вы никогда не говорили ничего правдивее, конгрессмен, — ответил я, пожимая ему руку.
— Я продолжаю, — сказал Келли, кивнув на стакан. — Что вы будете пить, джентльмены?
Мы сделали заказы и уселись.