Полагаю, что именно последняя мысль и заставила меня поднять глаза к окнам нашего офиса на четвертом этаже Вулворт-Билдинга. Полубессознательно я изучал их, вспоминая первый день, когда мы арендовали помещение, и Джош настаивал, чтобы мы купили бутылку шампанского, что стоило нам 15 долларов на двоих… Моя голова и кости уже не те, что прежде, но, слава Богу, я никогда не нуждался в очках, поэтому я мог разглядеть окна, которые выходили с Бродвея на Плаза. Неожиданно я сообразил, что одно окно приоткрыто на четыре или пять дюймов. Сначала я праздно размышлял, почему. И тут меня ошеломила одна мысль.
Казалось, будто меня поразила молния. Когда я увидел, что в окне медленно появилось дуло винтовки, я вскочил с хриплым криком, Джош, который, видимо, решил, что у меня приступ, тоже оказался на ногах. Лейси, сидевшая впереди, повернулась, чтобы в изумлении посмотреть на нас. В нескольких шагах от нее у микрофона стоял Келли. Люк, услышав шум, обернулся, хмуря брови, так же как и остальные. Продолжая стоять, я видел повернутые лица из толпы, которой, казалось, не было конца.
Говорят, я что-то кричал. Но я лишь помню, что указывал на окно. Джош повернул голову и посмотрел вверх. Он мгновенно все понял. Перед нами находился ряд складных стульев, но он перемахнул через них. Вытянутыми руками он толкнул Келли в спину, и в этот момент раздался выстрел из винтовки, напоминающий звук ломающейся сухой ветви. Потом еще и еще раз, с секундным разрывом.
Джош получил пулю, предназначавшуюся Шеннону, вторая пуля прошла через правую руку Келли, потом причудливо пересекла его спину, чтобы выйти с левой стороны его пиджака и ранила в руку одного из помощников Джентайла. Третья пуля царапнула справа шею Келли и вонзилась в деревянные перила платформы.
Келли и Джош пролетели к краю платформы и повалились, запутавшись в проводах и микрофонах. Келли поднялся на колени и склонился над Джошем. Я видел, как к нему бросилась Пэм.
Платформа превратилась в дикую свалку. Я припоминаю, как меня чуть не сбил с ног инспектор Мэррик, вонзившийся в мешанину перевернутых стульев, кричащих мужчин и визжащих женщин. Я не помню, как оказался рядом с Джошем, но рядом с ним уже стояла на коленях Лейси, ее лицо прижалось к лицу Джоша, и она что-то шептала, шептала, шептала. Мое сердце забилось в горле, когда я увидел лужу крови, медленно растекавшуюся под его головой.
Перед платформой царил сумасшедший дом. Мужчины и женщины пытались бежать с площади или же кричали и указывали на окно. Мэррик выкрикивал приказы насчет машины скорой помощи, когда через толпу пробился маленький, круглый человечек с усами, крича, что он врач. Он наклонился, провел быстрый осмотр, потом стащил пиджак, разорвал надвое рубашку и сделал грубую повязку вокруг головы Джоша.
— Дайте мне полицейскую машину, быстро, — выпалил он. — Больница Бикмана всего в паре кварталов.
— Он жив? — спросил кто-то.
— Еле-еле, — последовал откровенный ответ.
Через площадь с воем примчалась полицейская машина. Джентайл и Люк осторожно подняли бессознательное тело Джоша и понесли его несколько шагов до машины, в то время как Лютер и Пэм помогали Келли. Через несколько минут шины взвизгнули, когда они выехали с Плазы на Парк-Роу.
Я обнаружил, что стою на очищенном пространстве перед платформой, откуда полиция вытесняла толпу. Потом через площадь пробежал инспектор Мэррик в сопровождении детективов в штатском, а также людей в форме — все они держали в руках револьверы и ружья.
— Мы вышибли переднюю дверь, но его не было, — сообщил инспектор. Потом он поднял винтовку с оптическим прицелом: — Это винтовка Вилли?
Я кивнул.
Неожиданно я вспомнил тот день, когда сидел один в своем кабинете, и Вилли нанес мне визит. Словно наяву я видел, как он стоит у окна, выходящего на Сити-Холл. Я вспомнил, как подбежал к окнам, выходящим на Парк-Плейс и на Бродвей, но я не увидел тогда, как Вилли выходил.
— Его там нет, — сказал я. — Он вернулся под землю.
Потом приехали Люк и Лютер, чтобы отвезти меня в больницу, где человек, которого я любил больше всех на земле, отчаянно цеплялся за свою жизнь.
Странно, как в критические часы жизни кого-нибудь очень дорогого, в памяти всегда остаются незначительные детали: удивительно белые лепестки вышитой маргаритки на голубом платьи Лейси, простое кольцо с бриллиантом, которое она все время крутила туда-сюда, крошечный шрам на правой скуле Люка, который раньше я никогда не замечал, и пряди седины в густых черных волосах Джоша.