Теперь пахнет кровью, и разницы в принципе нет.
Час будто ночь, одиночество старит
год за три,
Сколько бы битв не кипело в твоей голове,
Здесь каждый сам за себя, только
выживет вряд ли
— Дай мне надежду, будь на моей
стороне.
Лексий украдкой глянул на меня и ладонь мою сжал крепче.
— Ты слышишь, будь на моей стороне,
Не надо приказов, я просто прошу.
Знаешь, у меня никого больше нет,
Я знаю вкус лжи, но сейчас я не лгу.
Даже когда на губах твоих кровь,
Даже когда я не прав,
Даже когда я веду безнадежный
заведомо бой,
Даже когда ты не видишь ни целей ни прав,
Даже когда не останется сил
И я упаду в крови и грязи
Ты слышишь, будь на моей стороне
всегда.
Потому что я так просил.
Голос менестреля парил над костром, накрывал, зачаровывал.
— Ты слышишь? С грохотом падает небо
На плечи мои — мне долго не простоять
Ты помнишь, ты же верил в поэтов,
Один я не воин, но вместе нас уже
рать
Ты знаешь, мои баррикады всегда
пустовали,
Поэтому мне и не снятся лица друзей,
Ты веришь мне? Меня столько раз
убивали.
Ни в чем не клянись, просто будь на
моей стороне.
Кошка Сашка — Будь на моей стороне
У меня перехватило горло. Как же правильно. Не клянись, не обещай, не надо! Что слова? Звук, ничто. Ты просто будь. Рядом, на моей стороне, что бы не случилось. Просто поддержи, даже в крови и грязи, будь! Будь, чтоб я знала, что мне есть куда отступать, на кого положиться, кому довериться. Чтоб я знала, что меня не предадут, не оставят, не выбросят, когда стану ненужной. Что есть ты. Будь…
— Искра… — оборотень встревоженно смотрел на меня.
— Все хорошо.
Люди (если их так можно назвать) на нас уже не обращали внимания — Эстрелл начал играть что-то простое и веселое и про нас моментально забыли.
— Лексий! — окликнули оборотня с той стороны костра.
— Я быстро, — пообещал он и испарился.
Я не стала дожидаться, тихо вышла из освещенного круга, накинула куртку и пошла к озеру. Сволочь ты, Эстрелл. Прибила бы, честное слово!
От воды тянуло холодом, но буря в душе как-то улеглась — я стала думать привычно и немножко отстраненно. Я устала и измучилась придумывать, как во всем сознаться. Врать устала. Только рассказать — значит все потерять. А это… Я думала, будет легче…
— Страдаешь?
Я резко обернулась и нос к носу столкнулась с Гардией.
— Не удивляйся, я всегда знаю, что на душе у моих детей. Слезы-то вытри. Никто не умер, не реви.
Хранительница присела на поваленное грозой дерево и кивнула мне:
— Садись. Ругать тебя стану.
Я покорно присела рядом, плотнее запахнув куртку.
— Ничего сказать не хочешь?
Я покачала головой.
— Зря. Ты зачем трагедию на пустом месте устроила? Не настрадалась? — строго спросила женщина и сама себе ответила, — Хотя, когда бы? Когда нормальные девки по парням вздыхали, ты с мечом и спала и ела. Но все равно дура.
Я снова кивнула. На правду не обижаются.
— Кивает она! Тебе такое счастье досталось, а ты не ценишь!
— Какое счастье, Светлая?
— Как какое! Дважды полюбить, да еще и взаимно! Мне при жизни и один раз не довелось. Да что я тебе объясняю! Сама ведь знаешь — воительница — не женщина. Какие из нас жены и матери, когда мы убиваем не задумываясь? Какая любовь, в грязи и крови? А тебе повезло.
Мы переглянулись.
— Еще раз кивнешь — по шее дам! — предупредила Хранительница, — и плечи расправь! Это же надо! Сама измучилась и оборотня своего замучила.
— Чем?
— Ты его отталкиваешь, боишься и он это чувствует. Он тебя любит, — с легкой грустью улыбнулась Гардия, — кто тебе сказал, что у вас ничего не будет?
Я не выдержала, слишком долго копилось. Рухнула перед Хранительницей на колени и тихо попросила:
— Светлая! Ты ведь знаешь, что будет! Скажи!
Воительница помолчала, а потом погладила меня по голове, как маленькую.
— Глупая девочка. И повоевать успела, и на Севере побывала, а в любви ничего не смыслишь. Я тебе одно скажу — ты везучая. У тебя все еще будет — и семья, и дом. Подожди только. Трудно будет, но ты сможешь.