Jeee, Chooo – эскимосские команды собакам для поворота вправо и влево.
В первой половине дня мы этого еще не почувствовали. Я шел строго на юг, подставляя свое обветренное лицо лучам солнца. Ребята лениво передвигались за мной, то достигая меня, то останавливаясь и ожидая, пока я уйду подальше. Снег, иногда очень глубокий, как всегда проваливался.
Я пожалел, что не сменил обычные маклаки на резиновые, потому что прямые лучи солнца превращали снег на маклаках в воду, и они у меня моментально промокли. Шел я, конечно, налегке – скинув парку, без рукавиц.
Примерно часа через полтора справа по курсу на расстоянии метров, наверное, трехсот мы увидели большое стадо, голов тридцать, карибу. Они, как всегда, очень внимательно нас изучали. Потом все стадо пересекло наш курс и опять остановилось. Неистовавших собак сдерживали каюры. Уилловская упряжка, правда, пошла немножко в сторону, на карибу, но их удалось с помощью Джона удержать. Только мы миновали этих бедняг карибу, как над нами закружили каких-то два черных ворона. Жизнь кипела вокруг, чувствовалось приближение юга. Справа и слева вдалеке показались темные полоски леса. Перед обедом пошла очень пересеченная местность, пришлось идти на подъем по глубокому снегу, но собаки с этой очередной задачей пока справлялись, и до обеда обошлось без особых происшествий.
По карте убедились, что я шел строго на юг, потому что долгота практически не изменилась. То, что мне удалось отклониться не более чем на 400 метров на расстоянии 18 километров, – очень неплохо. После этого мы определились и решили пойти на юго-запад, чтобы, срезав уголок, выйти на реку Тхелайз.
Это было нашей ошибкой. Буквально через полтора часа после того, как я повернул, мы попали в зону густой растительности – такой густой, что пройти нам через нее было практически невозможно. Я петлял, вилял, пытаясь выйти на более или менее ровное место. Наконец, идя вдоль кромки леса, я поднялся на какую-то горушку и смог оттуда осмотреться. Впереди были леса, и нужно было держать строго на юг, чтобы обойти эти лесные массивы.
Несмотря на то что я утаптывал лыжню, собаки проваливались в глубокий снег, буквально ныряли туда. Интересно было смотреть, как они, проваливаясь целиком, с головой, плывут под снегом.
После обеда солнце настолько разогрело снег, что лыжи стали неподъемными, и идти было очень трудно – вообще никакого скольжения. Снег налипает, и просто переставляешь ноги – вверх, вниз. Достаточно утомительное занятие. Я попросил ребят подождать, а сам поднялся на горушку. Осмотревшись, я спустился на разведку и, вроде, нашел спуск в лесу, который позволял пересечь линию леса и выйти на озеро, видневшееся внизу, метрах в двухстах под горой.
Я дал знак ребятам, и они перестроились. Естественно, вперед пустили Мицурика, потому что настоящие исследователи всегда отсиживаются сзади, со своими собаками. Мицурик пошел, понукая своих собак, потому что они, бедняги, не привыкли идти впереди, хотя его упряжка считается самой сильной.
Я проложил тропу и потом ждал ребят у заветного поворота на спуск, предупредив, что спуск здесь довольно крутой. Однако рыхлый снег позволял надеяться на успех. И, действительно, первая упряжка прошла нормально до самого озера, однако там попала в зону рыхлого, по пояс, снега и застопорилась.
Потом спускался Джон. На уже разъезженной трассе нарты вынесло, и они уперлись в какой-то ствол, который пришлось срубить, чтобы проехать. Уилловские собаки стояли на пригорке, нетерпеливо подрагивая в ожидании команды «О' кей!», и Уиллу стоило большого труда их сдерживать, чтобы они не наехали на нарты, идущие впереди.
Мы с Мицуриком с трудом стронули с места его собак, потому что собаки разомлели и не было у них единого порыва. Хотя нарты легкие и благодаря плоской поверхности днища как бы плывут по снегу, все равно определенных трудов стоит сдернуть их с места. Стащив их, мы вышли на огромное озеро, где снег был более плотным, что принесло всем нам, и в первую очередь собакам, некоторое облегчение.
Дальше опять пришлось проводить разведку боем, и я, в очередной раз поднявшись на горушку, увидел, что идти к юго-востоку – безнадежный вариант. Если же опять немножко сместиться на юго-запад и потом повернуть, можно было бы выйти на ровное место. Так мы и сделали. Взяв еще одну позицию по GPS, мы определили, что находимся примерно там, куда и стремились. Остаток дня шли уже без особых приключений.
На солнце лицо горит, и тепло совсем стало. Утром температура была минус 9 градусов. Потом, днем, она повысилась, наверное, до минус 2–3 градусов – все мокрое. Пришлось взять другие маклаки, а мои сушатся на нартах. Остановились на озере вблизи устья реки – злополучной реки Тхелайз.